Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3
Шрифт:
— Мы его уничтожили, — закончил за него Тиро.
— Вы его уничтожили, — согласился Медузон. — И мы упустили прекрасную возможность доставить предателям те же страдания, которые пережили мы.
— Необязательно, — вмешался Сайбус, и Тиро проклял его за длинный язык. — Сабик Велунд сумел выгрузить астронавигационный журнал «Моргельда» прежде, чем экипаж его уничтожил.
— Правда, брат Велунд? — спросил Медузон, ударив кулаком по ладони и огибая ближайшую дуэльную клетку. Его кроваво-красный глаз вспыхнул, напомнив Тиро об Атеше Тарсе. Волнение кланового капитана наполнило весь тренировочный зал.
Велунд кивнул.
— Я еще не расшифровал его полностью, но уже знаю, что следующим пунктом назначения «Зета Моргельда» была третья планета этой системы.
— Значит, цель еще на мушке, — сказал Медузон, хватаясь за усиленные стальные брусья клетки. Железо его латной перчатки скрипнуло от напряжения, когда он загнул брусья назад.
— Кадм, мы должны сражаться рядом с Медузоном и его воинами, — заявил Сайбус. — Примарх учил нас, что, сплавливая силы, мы повышаем мощь. Есть ли лучший способ ответить врагу, чем убить брата магистра войны?
Тиро понимал, что тот прав, но злость на бесцеремонность Сайбуса мешала немедленно согласиться. Без сомнения, он хотел сражаться рядом с братьями. Сердце молило об этом возмездии.
Сам Шадрак-чтоб-его-Медузон предлагал возможность утолить потребность в смертях предателей.
Медузон заметил, что он колеблется, и выпустил погнутые решетки дуэльной клетки.
— Брат Тиро, я был бы рад поприветствовать твоих воинов в своих рядах, но ты должен услышать еще кое-что, прежде чем примешь решение. Я собираюсь выступить против примарха. Да, говорят, что он самый мелкий щенок из помета, — но он все же примарх.
— И что же я должен услышать?
Медузон постучал пальцем по подбородку.
— Ты когда-нибудь слышал термин «доппельгангер»?
— Нет.
— Я слышал, — подал голос Шарроукин. — Это тевтонское слово со Старой Земли. Оно означает «бродячий двойник». Близнец. Мы использовали доппельгангеров в шахтах, когда хотели обмануть ударные группы надсмотрщиков. Благодаря этому они не могли знать точно, куда был направлен главный удар примарха Коракса.
— Именно, — подтвердил Медузон и щелкнул железными пальцами с такой силой, что высек искру. Он подошел к стойке с подвешенными на проволоке боевыми сервиторами — безжизненными манекенами из плоти, которые были вооружены различными клинками и бластганами для ближнего боя. Завершая обход вокруг дуэльной клетки, он потянул одно полуорганическое, полумеханическое существо за собой и выставил его перед собой, как доказательство.
— Одной из последних вещей, которые мы узнали от Криптоса перед тем, как он взорвался, была привычка Альфария использовать доппельгангеров, чтобы сбивать охотников вроде нас со следа, — сказал Медузон. — Он пытается скрыться за сетью тайн, как за плащом-невидимкой.
Медузон опять издал смех, похожий на предсмертный хрип.
— Говорят, даже его собственный легион не знает, где он сейчас.
Тиро чувствовал тяжесть надежд, которые возлагали на него Железнорукие, стоявшими в тренировочном зале. Они этого жаждали. Они в этом нуждались.
Медузон постучал по клятвенной печати на своем наплечнике, и Тиро обратил внимание на символ гидры, оттиснутый на воске. Одна из ее многочисленных голов была отрублена.
— Я поклялся завершить эту миссию, — добавил Медузон, — но нет ничего постыдного для тебя и твоих воинов в том, чтобы продолжать сражаться как раньше.
Тиро понимал, что это так, но когда еще представится такой шанс навредить предателям? Но когда он уже составлял фразу, которая свяжет его с Медузоном, предостережение Шарроукина впилось в сознание, как шальной осколок металла впивается в руку кузнеца.
Нет, для этого решения требовалось мнение кого-то более опытного, чем любой из присутствующих здесь.
— Я сообщу о твоей миссии капитану Брантану, — сказал он.
— Это совсем не обязательно, — говорил Сайбус, пока они шли к криоусыпальнице капитана. — И так ясно, что нам следует делать. Ты же знаешь, что я прав. Таматика, скажи ему.
Услышав свое имя, Железорожденный поднял взгляд.
Он кивнул, и Тиро понял, что Тоик и Нумен тоже поддерживали Сайбуса.
— Ты наверняка действительно прав, Вермана, — ответил Таматика, — но Ульрах Брантан — все еще капитан этого корабля. Он обязан знать, что на кону.
— Ты знаешь, что он скажет.
— Да, думаю, что знаю, — сказал Тиро. — Но услышу я это от него, а не от тебя.
Сайбус погрузился в задумчивое молчание, когда перед ними раскрылись противовзрывные двери. Гаруда, следовавший за ними на всем пути, влетел в выкатившееся на них облако ледяного тумана.
Тиро последовал за птицей, и удар холода показался физическим.
Ему подумалось, что таким должен был быть Фенрис. Лед на Медузе не был редкостью — но ничего, похожего на условия, которыми бахвалились сыны Русса.
Хотя, по правде говоря, холодный воздух Тиро уже не беспокоил. На его теле оставалось слишком мало плоти, которая могла мерзнуть. Многочисленные химерические аугментации, которым он и Вермана подвергли себя за десятилетия, сделалиих неуязвимыми к большинству слабостей плоти.
Но даже столетия тренировок, дисциплинированности и биоулучшений не могли полностью выжечь слабость духа.
Гаруда сидел на увешанной сосульками трубе под потолком и смотрел сверху вниз на Тарсу, согнувшегося над открытой панелью в стене покрытого инеем контейнера, в котором лежал Брантан. Зубчатые зажимы связывали пучки мигающих светодиодов и оголенных проводов.
— Какая-то проблема? — спросил Тиро.
Тарса поднял взгляд на вошедших Железных Рук и пожал плечами.
— Не больше, чем обычно, — ответил он, вытягивая из механизма под контейнером многочисленные тяжелые кабели. — Нужно наполнить резервуары с жидкостью, зарядить конденсаторы и заменить сгоревшие провода. На поддержание в капитане жизни уходит много сил и ресурсов.
— Цена не имеет значения, — сказал Тиро.
Апотекарий кивнул и воткнул кабели в устройства, назначение которых Тиро себе даже представить не мог. Показалось, что гул контейнера сменил тональность, но он не мог быть уверен.