Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
— Ох?
Трез взглянул вверх. Любопытство ясно читалось на его высохшем старческом лице.
— И кто же это был?
— Я не помню его имени.
— У меня создалось впечатление, что все воины Легионес Астартес одарены абсолютной памятью. Трехмерной, можно так сказать.
— Верно, — согласился Севатар. — Просто я так и не спросил, как его зовут. В то время я был слишком занят тем, что сдирал с него шкуру заживо. А теперь скажи, чего ты хочешь от меня, Трез. Вряд ли ты перепутал меня с человеком, славящимся исключительным
Ухмылка старика обнажила частокол тупых, почерневших от возраста зубов.
— Терпение тебе понадобится, если ты хочешь возглавить этот легион.
Севатар расхохотался, втянув в легкие густой мясной смрад гниющих в тепле трупов.
— Даже ты уверен, что лорд Курц умрет? Даже ты, его верная ручная обезьянка, отступился от него? А что ты будешь делать, когда не сможешь больше подъедать грязь с подошв своего хозяина, Трез? Меня крайне огорчит, если ты сдохнешь от голода.
Архивариус вернулся к своим пергаментам, все еще улыбаясь в респиратор.
— Я знаю твой секрет, Яго.
— У меня нет секретов.
Трез провел кончиками пальцев по ностраманским рунам, следуя бегущим по бумаге чернильным строкам.
— Он сказал мне, Яго. Он все мне рассказывает.
Севатар, склонив голову к плечу, устремил на старика немигающий взгляд черных глаз.
— У меня нет секретов, — повторил он.
— Тогда почему ты избегаешь сна, первый капитан? Почему ты заставляешь себя бодрствовать в течение недель? Почему, если у тебя нет никаких секретов, в те редкие ночи, когда сон одерживает над тобой верх, ты просыпаешься в холодном поту под громовой стук собственных сердец?
Улыбка Севатара была столь же холодной и застывшей, как предсмертные ухмылки на лицах повешенных, одеревеневших в трупном окоченении. Он произнес одно слово, в котором не было ни намеренной угрозы, но вообще каких-либо эмоций. Просто единственное слово, выдохнутое почти шепотом сквозь усмешку мертвеца:
— Осторожней.
Трез отвел взгляд. На сей раз руки у него дрожали не только из-за артрита.
— Севатар… — проговорил он.
— А, так теперь я Севатар. Теперь, когда ты почти вывел меня из себя, ты решил проявить каплю уважения.
Капитан приблизился под угрожающий гул доспеха. От близкого гудения активированной боевой брони у Треза заныли десны. Севатар присел на корточки рядом со стариком в кресле, устремив на архивариуса пристальный взгляд. Его черные глаза казались смоляными провалами на бледном лице.
— Что он рассказал тебе, Трез? Чем мой отец поделился со своим маленьким пожирателем грехов?
Старик выдавил трясущимися губами:
— Правдой.
На лицо первого капитана вернулась усмешка — фальшивая улыбка, не затронувшая глаз.
— Полагаешь, я не прикончу тебя, прямо здесь и сейчас?
— Примарх…
— Примарх лежит при смерти на борту другого корабля. И даже если бы он вошел сюда в эту самую секунду, думаешь, это меня бы остановило? Меня тошнит от тебя, старик.
Повелитель Ночи обхватил челюсть пожилого архивариуса закованными в перчатку пальцами.
— Вонь твоей медлительной крови и изношенной кожи… Угасающий ритм дряхлого сердца у тебя в груди… А теперь еще и опасные слова, безрассудно сорвавшиеся с этих губ, — Севатар отпустил старика. — Тебя легко ненавидеть, Трез.
— Я могу помочь тебе. Вот почему я хотел поговорить с тобой. Я могу тебе помочь.
Севатар встал и на ходу потянулся за шлемом.
— Мне не нужна твоя помощь.
Трез откашлялся, прочищая осипший от нерешительности голос.
— Это уже не работает, так ведь? Тренировки. Медитации. Ты больше не можешь, как раньше, удерживать боль внутри.
Капитан даже не обернулся.
— Ты ничего не знаешь, смертный.
— Ты лжешь, Яго.
Севатар спрятал бледное лицо под череполиким шлемом. Крылья летучей мыши, откованные из темного железа, раскинулись над ним мрачным гребнем. Голос его превратился в рычание вокса.
— Я сын бессолнечного мира и целиком и полностью принадлежу Восьмому легиону. Конечно, я лгу, Трез. Мы все так делаем.
Глава III
Подготовка
Боль сначала легонько коснулась его, пульсирующей волной прокатившись под веками. Лишь только прилив пошел на спад, и Севатар осмелился понадеяться, что на этот раз она оставила его в покое, боль вернулась с утроенной силой.
Капитан потер усталые, пересохшие глаза большим и указательным пальцем. Он и без ретинального дисплея шлема знал, что не спал две недели. Он чувствовал каждый прошедший час.
— Капитан? — раздался женский голос.
Подняв взгляд от дисплея тактического гололита у него перед глазами, он увидел темноволосую женщину в помятом летном комбинезоне, державшую под мышкой шлем с визором. Пока Севатар смотрел на нее, вновь нахлынули звуки мостика, разрушая его и без того хрупкую концентрацию. Он старался изо всех сил не обращать внимания на шепот, бормотание, гул и лязг, издаваемые тремя сотнями поглощенных своей работой людей и сервиторов.
— Говори, командир крыла Каренна.
— Со всем уважением, сэр… вы выглядите паршиво.
— Как-то это не слишком похоже на «все уважение». Чего ты хочешь, Тея?
— У меня плохие новости, сэр.
На сей раз Севатару не пришлось изображать поддельную улыбку. Плохие новости были из тех немногих вещей, что неизменно его веселили.
— Разумеется.
— «Клинок тьмы» только что вошел в систему. Командор Юл на борту, живой и невредимый.
— Это делает его новым адмиралом флота. Передай ему мои неискренние поздравления с титулом, который он заслужил лишь потому, что оказался единственным выжившим офицером флота. Но где же плохие новости?