Ересь
Шрифт:
Безухий следил за мной, не отводя спокойного, наглого взгляда. Злобы в этом взгляде не было, скорее любопытство да легкая насмешка. Я даже не мог толком сообразить, следит ли он специально за мной или же это карманник, выжидающий удобного момента, чтобы вытащить у кого-нибудь кошелек в толпе, которая соберется на диспут.
Путешествуя по Европе, я не раз подмечал, что мелкие уголовники заведомо считают образованных людей богачами, хотя по своему опыту знал, что образование с богатством вовсе не дружит. Что ж, если этот человек действительно присматривается к чужим кошелькам, надо отдать должное его смелости: повторный арест
В другой ситуации я бы ответил таким же вызывающим взглядом, но сейчас времени терять было нельзя, а потому я повернулся спиной к безухому, а лицом к главному входу школы богословия и хотел было уже подняться по ступеням, однако Джеймс Ковердейл — доктор Джеймс Ковердейл, спешивший вниз по этим самым ступеням и расталкивающий толпу юнцов в черных мантиях, — преградил мне дорогу. Увидев меня, он остановился, и на лице его выразилось облегчение.
Краем глаза я заметил, что коричневая фигура у городской стены пошевелилась и сделала шаг вперед. Ковердейл тоже заметил это движение и уставился на безухого; тот вроде бы слегка кивнул. Эти двое явно узнали друг друга. Ковердейл как-то странно смотрел на того человека — и возмущение было на его лице, и глубокая озабоченность. Наконец, он нацепил на лицо улыбку — несомненно, ради меня — и, легонько подхватив меня под локоть, повел вправо от входа, подальше от любопытствующего взгляда безухого.
— Спасибо, Уэстон, что доставили нашего гостя в целости и сохранности. Можете присоединиться к своим друзьям, — любезно отпустил он моего юного проводника.
Уэстон поклонился мне и галопом понесся вниз по ступенькам, в толпу приятелей.
— Доктор Бруно, не могли бы мы приватно переговорить, прежде чем зайти в школу? — забубнил мне в ухо Ковердейл. — Не беспокойтесь, времени достаточно, высокий гость еще не прибыл, а без него мы начать не можем.
Я безучастно кивнул: никто и не надеялся, что пфальцграф прибудет вовремя ради моей персоны. Я изобразил на лице вежливое внимание; Ковердейл мучился, подбирая слова.
— Предстоит расследование обстоятельств смерти несчастного доктора Мерсера, и всех, кто первыми прибыли на место происшествия, попросят дать свидетельские показания, — выдавил он из себя наконец и крепче сжал мой локоть, то ли ободряя, то ли угрожая. — Насколько я понимаю, вы там оказались почти сразу же вместе с ректором и мастером Норрисом.
— Безусловно, и я с радостью отчитаюсь обо всем, что видел. Надеюсь, что мне удастся это сделать до того, как мои спутники соберутся возвращаться в Лондон, — сказал я, выжидая, что к этому добавит мой собеседник.
— Но только… ха-ха… — У Ковердейла вырвался короткий нервный смешок. — Ректор сказал, вы решили, будто садовая калитка, что выходит на Брейзноуз-Лейн, была заперта в тот момент, когда вы обнаружили бедного Роджера.
— Да, я проверил, она была заперта. И обе другие калитки тоже.
— Вот именно: когда я это услышал, сразу понял, что вы-то в колледже впервые, потому и не знаете, что у калитки, выходящей на улицу, ручку сильно заедает.
Я только бровь приподнял.
— Да-да, — продолжал Ковердейл, пряча глаза. — Очень трудно поворачивается, нужна привычка, вот эдак нажать ее, а потом сдвинуть вправо. Я потому говорю об этом, что если вы на дознании скажете, дескать, калитка была заперта, сами понимаете, из-за этого только лишние осложнения возникнут, а на самом деле
Я с трудом верил своим ушам. Вырвал у Ковердейла руку и повернулся так, чтобы смотреть ему прямо в лицо. Студенты, поднимаясь по лестнице, проходили чересчур близко от нас, и пришлось понизить голос до шепота.
— Доктор Ковердейл, калитка была заперта, у меня нет на этот счет ни малейших сомнений. Я сам проверял. Но даже если бы она была не заперта и пес вошел в нее, как мог он закрыть ее за собой?
— Ветер захлопнул, — отмахнулся от вопроса Ковердейл.
Неужели он думает, что я, ученый, могу вот так запросто пренебречь свидетельством собственных глаз?
— Ветер наглухо захлопнул тяжелую деревянную калитку? Я был там, доктор Ковердейл, мы с ректором перебрали все возможности, — запротестовал я.
— Утром ректор был в растерянности, а потом он спокойно поразмыслил обо всех этих событиях, — не сбиваясь, продолжал Ковердейл, — и пришел к выводу, что в той панике трудно было что-либо увидеть и распознать наверняка, тем более что висел туман. Он и припомнил, какая у той калитки тугая ручка, и понял, что это обстоятельство могло сбить с толку иноземца. Коронер, который будет проводить расследование, конечно же примет во внимание, что вы еще толком не знаете нашего колледжа. Я только потому заговорил об этом, что, если вы будете настаивать, будто в этом деле есть некая тайна, это лишь усложнит и затянет расследование, столь мучительное и горестное для всех близких доктора Мерсера. Стоит ли добавлять к трагедии нелепые подозрения и слухи?
Я смотрел на него, не веря своим ушам. Значит, обстоятельства смерти Роджера будут переиначены так, чтобы ни малейшая тень не упала на колледж, и в результате убийца останется безнаказанным. Покрывают ли они таким образом преступника, который им известен, или для них главное — честь корпорации? Соблюдет ли ректор свое обещание провести частное расследование? Весьма сомнительно: ведь он больше всех профессоров беспокоился о престиже колледжа.
— Полагаю, я должен буду сообщить на следствии то, что я видел, или, как мне кажется, видел, — заговорил я. — Если я заблуждаюсь, то окажусь в дураках, но готов рискнуть, ибо утрачу сон, если солгу или утаю нечто важное от следствия.
Ковердейл прищурился, но, казалось, согласился с моими словами.
— Прекрасно, доктор Бруно, каждый должен поступать по совести. Зайдем? — Он указал жестом на крыльцо школы богословия; там толпа уже поредела, большая часть слушателей прошла в зал. — Да, кстати, еще одно странное обстоятельство, — как бы мимоходом добавил он через плечо. — Мастер Слайхерст сообщил мне, что сегодня утром, по пути в хранилище, он услышал доносившийся из комнат доктора Мерсера шум, и, заглянув, кого бы, вы думаете, он застал роющимся в имуществе Мерсера? Нашего почтенного итальянского гостя. Тот пытался открыть сундук с деньгами Мерсера, вот так-то! А привратник сказал, что вы принесли ему связку ключей, которую сняли с покойного.