Эргай. Новая эра земли
Шрифт:
– Прости, - я попыталась состроить виноватый вид, но не думаю, что у меня получилось, потому что Рис только закатил глаза... почти так же, как сегодня делал Гай.
– Расскажи, что с Лёшей. Я чувствую, что он слаб, но угрозы здоровью нет. Как тебе вообще удалось его вытащить?
– О, ты не представляешь, как это было сложно!
– с театральным пафосом выдал вдруг Дарис.
– Мы с Арсением пробирались сквозь дремучие леса, шли через поля, нейтрализовали всех военных, охраняющих тот космодром... нас почти поймали, но мы отбивались,
– А если честно и без лишней наигранности?
– поинтересовалась, глядя на него со скепсисом. Ясно же, что вся эта речь была чистейшей воды выдумкой.
– Да зачем тебе правда?
– махнул рукой Рис.
– Она скучна и неинтересна.
Скепсис из моего взгляда никуда не делся и тогда, деланно вздохнув. Рис всё-таки соизволил признаться.
– С«ня согласился пойти со мной. А вместе мы не то чтобы непобедимы, но уж точно незаметны. Почти невидимы. Потому,
Сашка, мы просто зашли, без проблем добрались до общей камеры, где держали всех заключённых перед посадкой в шатл. А потом вырубили твоего брата и так же спокойно ушли.
– А зачем вырубили?
– Не было времени с ним объясняться. Или ты думаешь, он бы так просто куда-то пошёл с двумя незнакомыми парнями? А на моё воздействие у него, как и у тебя иммунитет. Потому, прости, пришлось применить силу.
Полагаю, Лёшке банально досталось парочка точных ударов кулаком, после которых он благополучно отключился. Конечно, куда удобнее было бы выстрелить в него из конгайта, но тогда бы излучение точно не удалось скрыть. Потому я и не стала заострять внимание на способе приведения моего брата в бессознательное состояние.
– А что за рана у него на груди?
– спросила, снова поднимаясь на ноги и подходя к прозрачной крышке капсулы.
– Такая жуть.
– О, Саш, это крайне интересная штуковина, - отозвался отчего-то воодушевившийся Рис. Он даже соизволил встать с кровати и направился ко мне.
– Ты ведь слышала о присяге, которую в Союзе заставляют принимать всех одарённых?
– Конечно, слышала, - кивнула, пока не понимая, к чему он клонит.
– Говорят, что её нельзя нарушить.
– Слова - пыль, - с философским видом выдал Дарис.
– Перед принятием присяга на тело вживляется чип. Это очень сложное устройство. Оно - этакий поводок для одарённого. С его помощью можно вычислить местонахождение, можно отправить сигнал о помощи, но главное, что оно же способно обездвижить или даже убить своего носителя за считанные мгновения. У него ещё множество функций, разных, странных, о которых известно единицам. Но активируется оно только после того, как одарённый не просто произнесёт, но и осмысленно примет присягу. Тем самым даст согласие на службу Союзу. А твой брат явно отказался это делать, и потому его организм пытается отторгнуть вживлённое в него инородное тело. И, судя по виду раны, эта борьба ведётся уже давно.
– Его можно удалить?
– спросила,
– Да, - ответил Рис.
– Капсула с этим справится. Главное, что присяга не принята. В противном случае удалить его почти невозможно.
– Почти?
– уточнила, глядя на Риса с интересом.
А ведь он сам появился в рядах «Защитников свободы», когда ему было семнадцать, а дети проходят проверку на энергетический потенциал в десять. То есть, получается, что семь лет Рис либо успешно скрывался, либо открыто учился. А учитывая уровень его дара, он точно обучался бы подальше от родни. Вероятнее всего на Даркаре. Там у него наверняка был такой чип.
И Дарис прекрасно понял ход моих мыслей по изменившемуся взгляду.
– Да, Саш. Ты права. Я тоже когда-то принимал присягу, - признался он. скривившись.
– И знаешь, во всём Союзе есть всего несколько умельцев, способных извлечь активированный чип из организма. Провернуть такое безумно дорого. И мне в своё время очень помогла с этим Джен. Она организовала всё в лучшем виде. Разыграла самый жуткий в моей жизни спектакль.
– Как...
– проговорила я севшим голосом.
– То есть, недостаточно просто избавиться от чипа?
– Конечно, нет, - с иронией бросил он.
– Поймают и прикончат, как дезертира и предателя. Потому, Саш, мне пришлось инсценировать собственную гибель. И для моих родных я погиб. В Союзе больше не числится человек с моим именем. Если верить всем их документам, то я - призрак, такой же, как ты. В этом мы с тобой похожи.
– Ты не жалеешь?
– Слова вырвались сами. Просто в глазах Риса в этот момент отражалась настоящая чёрная тоска. И не нужно было владеть даром эмпата, чтобы её заметить.
– Я получил свободу, - сказал он, только в его тоне совсем не слышалось уверенности.
– Скажи, а если бы была такая возможность, ты бы вернулся обратно на родную планету, к родителям, к прошлой жизни, от которой отказался?
И я видела, что он собирался заявить решительное «нет», да только, посмотрев мне в глаза, почему-то промолчал. Не стал врать и просто отвёл взгляд в сторону.
– Такой возможности нет.
– Знаешь...
– проговорила, кладя руку ему на плечо.
– Пока ты жив, всё можно исправить. Хотя бы попытаться. Ведь ты, Рис, точно не простой парень из рядовой семьи среднего класса. Уверена, если ты захочешь, то обязательно найдётся кто-то, способный тебе помочь.
– Саш, - он зло усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Мой отец не прощает предателей. Для него я в любом случае умер.
И он пальцем не пошевелит, когда меня поведут на казнь.
– Не говори так! Какая казнь? И ты ошибаешься! Ни один нормальный родитель не оправит на смерть своего ребёнка.
– Мой отец в первую очередь глава рода. И он не умеет прощать. Сейчас, по сути, из нас троих у него остался только старший сын.
– А ваш средний брат?