Эрхегорд. Забытые руины
Шрифт:
– Просто уйдем? – спросил Вельт.
– Дождемся удобного момента. Сегодня отдыхаем. Завтра. Может, послезавтра. Предупреди Тарха.
Тарха предупредить не успели.
Уходя к Дикой яме, Горсинг оставил его в дозоре на Мыторной улице. Объяснил, как действовать и что сказать, если вдруг Эрза приведет подмогу. Там, на Мыторной, его и нашли. Мертвого. Кто-то сбоку пробил ему горло.
– Следов не прятали. – Вечером Вельт отчитывался перед Горсингом, старался говорить как можно тише. – Думаю, человек пять, может, больше. Ударили справа. Значит, левша. Рана грубая. Слишком сильный и неточный удар – почти под челюсть. Значит, Тарх пытался уйти. Не смог.
Горсинг задумчиво поглаживал все еще болевший
– С него сняли тахом.
– Что?!
– Да. Кто-то срезал родовую сигву. И сделал это аккуратно.
Горсинг хотел сказать, что сам пойдет осмотреть тело, когда Вельт протянул ему лоскут грязной ткани.
– Что это?
– Записка.
– Кому?
– Тебе.
– Кому… Что это значит?
– Эта записка для тебя. Сам посмотри, там написано. Лежала под ногой Тарха.
Глава 2
Авендилл
Для получения лицевой сигвы необходимо подтвердить принадлежность к одному из отмеченных родов. Как правило, лицевая сигва наносится в день кухтиара, который таковую принадлежность и подтверждает. Узор лицевой сигвы зависит от основателя рода, его истории и архивной отметки в списках, которых после преобразований Вольмара Адельвита стало три:
1. Хриалитовые списки, корнями уходящие в годы, предшествовавшие Великому переселению из Земель Ворватоила.
2. Приобщенные списки, корнями уходящие в годы освоения Земель Эрхегорда (1 в. до к. э.-1 в. от к. э.).
3. Луаварские списки, в которые по личному дозволению ойгура может быть включен любой доказавший свою значимость новый род.
Создание Луаварских списков стало частью Адельвитского соглашения, подписанного в 245 г. от к. э. и ознаменовавшего окончание Темной эпохи.
Сегодня я проснулся раньше всех. Меня разбудил раскалившийся браслет. Правая рука пульсировала. Следовало бы привыкнуть к этой боли, но всякий раз она заставала меня врасплох.
Я дрожал. Мне было страшно.
Не хотел никого будить. Тихо поднялся с расстеленной на полу мешковины.
Ночевать мы устроились в южной части Авендилла, недалеко от скотной кромки, – выбрали один из полуразрушенных, вычищенных домов, в которых не осталось ни мебели, ни окон.
Солнце едва осветило небо, но этого было достаточно, чтобы, подойдя к пролому в стене, разглядеть руку.
С тех пор как Старая дорога завела нас в Лаэрнорский лес, рука изменилась. Верхние фаланги пальцев стали коричневыми, будто их разукрасили болотной хной перед праздником Наур’тдайских свечей, как это делали дети в моем родном княжестве. Ногти побелели, выросли непривычно грубыми, толстыми. Вчера я пробовал их подр'eзать и обнаружил, что внутри они теперь пористые, неоднородные. Суставы потемнели и припухли. Кожа вокруг вросшего браслета покрылась темно-бордовой коркой – гибкой и плотной, будто линель.
Я опасался, что с рукой опять что-то случилось, однако новых изменений не обнаружил.
Браслет постепенно остывал.
– Кошмары?
Не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто именно задал этот вопрос. Тенуин. Он лежал в дальнем углу, полностью закрытый бурнусом. Когда я шел к стене, следопыт даже не пошевелился.
– Да, кошмары. Но я в порядке. После Лаэрнора и Азгалики кошмары не очень-то пугают.
– Хорошо, если так.
На самом деле я догадывался, что ночью видел не сны, а воспоминания – чужие и мне до конца не понятные. Передо мной лежала щедрая россыпь фактов, но я не знал, каким из них можно доверять. Существовал ли на самом деле Гийюд? Правда ли то, что он рассказывал об Авендилле? Когда это произошло? Где теперь Горсинг? И почему в центре моего вид'eния был именно муж Эрзы?
Она редко упоминала его имя. По словам Миалинты, Эрза любила мужа и была благодарна ему за то, что он помог ей устроиться в Целинделе, и все же надеялась, что Горсинг погиб в Авендилле – хотела сама возглавить оставленных им наемников, а со временем уехать подальше из Земель Эрхегорда.
– Хангол, – сонно пробурчал Громбакх. – Ты там чего?
– Надо выдвигаться. Путь неблизкий. – Я выглянул на улицу.
– На самом деле идти тут недолго, – отозвался Теор.
Наши голоса разбудили остальных. Потягиваясь, встал Феонил. Следом оживилась Эрза. Вскоре с крыши спустились стоявшие в дозоре Нордис и Миалинта.
Второй день в Авендилле.
Второй из пяти, отмеренных нам Азгаликой. Мы прошли испытания Лаэрнорского леса, столкнулись со стаей маргул, оказались в выродившемся городе, увидели смерть Пилнгара, встретили личин, а затем погрузились под черную пелену Гусиного озера, и тогда решение выпить яд не казалось мне таким уж безумным. Нам не оставили другого выбора. Теперь же сознание упрямо твердило, что я был неправ, что мог найтись другой, куда более надежный путь к спасению.
Азгалика заставила нас выпить яд. Это было ее условие. Затем она выпустила нас из Лаэрнора: «У вас будет пять дней совершить задуманное». Пять дней – на то, чтобы остановить Пожирателя, освободить Авендилл и Лаэрнор. И ни слова о том, что именно от нас потребуется. Старуха лишь сказала, что наши желания совпадают: «Действие нам нужно одно». Но ведь мы отправились в Авендилл на поиски Илиуса! Никто не мог и представить, как именно младший брат Теора связан с зордалином и с тем, что здесь происходит. В конце концов мы решили, что прямой связи нет – Азгалика ждала, что следы, оставленные Илиусом, приведут нас в нужное место. Надо полагать, в место его смерти. И возможно, нашей.
– Ты веришь в противоядие? – спросил я Миалинту, едва мы вышли из укрытия на улицу.
– Не знаю. Не думала об этом. Не успела… Все произошло слишком быстро.
– Да уж.
– Но звучит правдоподобно. Я слышала о чем-то подобном. Говорят, наместник Оридора травит своих телохранителей.
– Травит?
– Да. Когда они поступают к нему на службу, дает им яд. Выпил – и дороги назад уже нет. Потом он каждый месяц выдает им по щепотке противоядия – этого достаточно, чтобы жить нормальной жизнью. Но недостаточно, чтобы излечиться.
– У книжников всегда так весело?
– Это не все. Яд принимают и родственники телохранителей – те из них, кто хочет жить в Оридоре. Их заселяют в отдельный квартал. Они всем обеспечены, живут в достатке, о котором многие только мечтают.
– Но каждый месяц пьют противоядие?
– Или не пьют, если наместник усомнился в преданности телохранителя.
О ночном сне я не рассказал даже Миалинте. Не хотел никого отвлекать от главной задачи – найти Илиуса.
По словам Теора, его младший брат сбежал в Авендилл, поверив тому, что здесь можно обрести какую-то особую силу. «Тот еще фантазер. Наслушался всяких суеверий». Это случилось два месяца назад. С тех пор он не давал о себе знать.