Эрхегорд. Забытые руины
Шрифт:
Проникнуть в комнату было непросто. Пришлось выждать пару месяцев, прежде чем Нитос с женой вместе отбыли в Лаэрнор. О том, куда именно они едут, наместник не знал, но его это и не интересовало.
На ночь распустили из ратуши стражников, оставили только внешние патрули. Остались вшестером: три каменщика, наместник и два его сына, один из которых служил комендантом Авендилла.
Каменщики вскрыли замок. Распахнули дверь. И ничего не нашли.
Пустая комната.
Собственно, они там своими руками выложили каждую плиту, каждую панель и понимали, что потайных дверей или скрытых ниш в комнате нет. «Значит, тут есть секрет. А лигур и не защитный вовсе. Просто открывает ход. Знать бы только, как до него добраться».
Каменщики понапрасну обшаривали стены и пол. Уже подумывали вскрыть потолок, чтобы добраться до спрятанной там стальной сферы, когда наместник вспомнил две странные детали из донесений, полученных в свое время от стражи. Раньше он не придавал им значения, а теперь решил, что в таком деле важна каждая мелочь.
Во-первых, Нитос всегда входил в комнату один. Во-вторых, выходил оттуда с погашенным светильником. Если Нитоса сопровождала жена, что случалось редко, она какое-то время оставалась снаружи, перед закрытой дверью, и лишь потом входила в комнату – со своим светильником.
Поразмыслив, наместник приказал каменщикам входить в комнату по очереди. Закрывать за собой дверь. А прежде чем выйти, обязательно задувать свечу.
Наместник оказался прав.
Первый каменщик вернулся из комнаты с тяжелым ожерельем из крупных, как альбинное яйцо, камней горнейского опала, каждый из которых покрывали узоры тончайших золотых нитей.
У наместника не осталось сомнений в том, что за дверью его ждут богатства.
Немедленно отослал сыновей готовиться к отъезду. Был уверен, что опальный книжник не сумеет организовать расследование, да и вообще не будет никого преследовать. В конце концов, доказать ограбление было бы трудно – ни свидетелей, ни стражи.
Тем временем в комнату зашел второй каменщик. Едва ли наместник думал сдержать свое слово, но пока не торопился с решением – боялся, что за дверью все-таки таится ловушка, и ждал, что она наконец сработает.
Второй каменщик вынес тяжелую чашу из карнальского камня с тончайшей резьбой – прослойка камня в резьбе на просвет казалась шелком. Не такой богатый улов, но вполне достойный.
А вот третий каменщик… вынес младенца.
– Младенца? – Горсинг, не сдержавшись, посмотрел в подвижные глаза Гийюда.
– Да, – кивнул Гийюд. – Девочку двух-трех месяцев. В льняных пеленках. Самую обыкновенную девочку.
Проблема была в том, что никто из каменщиков не запомнил, что именно происходило в комнате. Каждый из них пробыл там не меньше получаса. И каждый повторял одно и то же: «Зашел внутрь. Задул свечу. Погрузился в непроглядный мрак. Не знал, что делать. Покрутился на месте и, пожав плечами, вышел назад, в зал». Каменщикам казалось, что они в комнате находились не больше двух-трех минут. И никто не мог вспомнить, как именно добыча оказалась в их руках.
Наместник был уверен, что нелепую забывчивость объясняют защитные свойства лигура. В конце концов, в этом не было ничего страшного. Вот только смущала добыча третьего каменщика. Слишком уж она была странной.
Наместник тогда побоялся заходить внутрь. Отменил поездку сына в Южные Земли. Приказал починить зам'oк – скрыть следы взлома. Решил подождать, понаблюдать за тем, как будут дальше жить побывавшие в комнате каменщики и вынесенная малютка.
К концу недели вернулся Нитос. Он был не один. С ним приехала женщина – вся закутанная в дханту и путевой плащ с глубоким капюшоном. Под капюшоном пряталась матерчатая маска, на манер тех, что носят в Старом Вельнброке. В Авендилле на это не обратили внимания. Такой одеждой в Восточных Землях трудно кого-то удивить. Уехали двое, приехали двое. Никто и не подумал, что жена Нитоса задержалась в Лаэрноре, а женщина, сопровождавшая Нитоса, была черноитом – одной из прикованных к Гусиному озеру рабынь.
– Сомневаюсь, что жители Авендилла обрадовались бы такой гостье. – Гийюд по-прежнему говорил без улыбки. За все это время ни разу не усмехнулся, хоть иногда казалось, что он пытается шутить. – Что бы там ни выяснил Нитос в своей комнате, кажется, он пошел на крайние меры. Черноитов из Лаэрнора не вывозили уже несколько лет.
Книжник торопился. Понимал, что женщина вдали от Пластины молодости долго не протянет, поэтому сразу, не заглядывая к себе домой, отправился в ратушу. Удивленному наместнику донесли, что Нитос впервые отправился в комнату, не дожидаясь ночи. Он в самом деле торопился.
Открыл дверь. Первой пустил женщину. Закрыл за ней. Постоял несколько минут. Затем вошел сам.
– Хотел бы я знать, что именно там произошло. Думаю, это помогло бы нам поймать зордалина. Или не помогло бы. – Гийюд с каждым словом говорил все тише, будто против воли возвращался к давно оставленным размышлениям. – Но в тот самый день, когда Нитос зашел с черноитом в свою тайную комнату, случился исход. В Авендилле произошло нечто страшное – то, что заставило его жителей в панике бежать из города. Всех до одного. К вечеру улицы опустели и такими остаются вот уже двенадцать лет.
А через месяц выродился Лаэрнор. Связь между двумя городами так никто и не доказал. Тогда в Лаэрнорском лесу пропал отряд кромешников – дело небывалое. Уж кто-кто, а они знают, как противостоять всей этой… – Гийюд замолчал, подбирая слово.
– Мерзости, – подсказал Горсинг.
Так Эрза называла все, связанное с вырождением.
– Именно. Мерзости.
– Откуда ты все это знаешь? Про Нитоса, про комнату, про лигур в потолке. Если книжник был таким скрытным…
– Каменщик. Тот самый, кто вынес девочку. Он оставил ее себе. Побоялся возвращаться в родной город, где пришлось бы объяснять появление младенца, и поселился в Икрандиле. Ведь самое странное тут, что девочка была на него похожа – так, будто была его родной дочерью. И все бы хорошо, но каменщик со временем женился. Рассказал жене правду. Та рассказала кому-то еще. Пошли слухи, которыми заинтересовалась стража, затем комендант, наконец кромешники. После того как в городе побывали эльгинцы, ни каменщика, ни его жены, ни его приемной дочери больше никто не видел.
– Значит, магульдинцы довольствовались слухами?
– Не только. В Икрандиле много ушей. И они умеют хорошо слушать. – Гийюд чуть улыбнулся. Впервые за весь разговор. Помолчав, добавил: – Если Авендилл действительно закрылся, если… мы так и не поймаем зордалина, останется один путь.
Горсинг не стал уточнять. Молча ждал, когда Гийюд сам продолжит:
– Мы пойдем в ратушу. Доберемся до комнаты Нитоса. Вскроем ее и будем искать ответы там.
– Это самоубийство, я уже говорил…