Эрик, а также Ночная Стража, Ведьмы и Коэн-варвар

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Пробираясь вдоль стены, Ринсвинд наткнулся на громадную дверь, на которой была мастерски вырезана (И в прямом, и в переносном смысле.) группа пленников.

Дверь открывалась в короткий, залитый светом факелов тоннель. Твердя про себя, что удрать всегда успеется, Ринсвинд сделал несколько шагов вперед и оказался в помещении с высоким потолком, занимающем большую часть внутреннего пространства пирамиды.

Здесь вдоль стен также были установлены факелы, которые достаточно хорошо освещали интерьер.

На самом

деле в этом было мало хорошего, потому что в основном они освещали гигантскую статую Кусалькоатля, Пернатого Змея.

Если бы вам случилось оказаться с этой статуей в одной комнате, вы бы предпочли, чтобы вокруг царила абсолютная темнота.

А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить эту штуковину в темную комнату, а самому страдать бессонницей в тысяче миль от нее, пытаясь забыть, как она выглядит.

«Это всего лишь статуя, — напомнил себе, Ринсвинд. — На самом деле ничего подобного существовать не может. Просто скульптор страдал избытком воображения, только и всего“.

— Что это, как его там возьми? — изумился попугай.

— Их бог.

— Да ну?

— Нет, правда. Кусалькоатль. Наполовину человек, наполовину цыпленок, наполовину ягуар, наполовину змея, наполовину скорпион и наполовину псих.

Попугай пошевелил клювом, осмысливая услышанное.

— В целом получается три как их там–убийцы, — подытожил он.

— Да, примерно так, — подтвердила статуя.

— С другой стороны, — немедленно вставил Ринсвинд, — я считаю, каждый человек имеет право поклоняться богу по–своему, пусть даже в этом присутствует некоторое извращение, а теперь, думаю, мы пойдем отсюда, так что…

— Пожалуйста, не бросайте меня здесь, — взмолилась статуя. — Возьмите меня с собой, а?

— Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, — торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. — Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.

Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:

— Эй, как его там, это не статуя!

Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.

— Гм–м, привет? — окликнул Ринсвинд.

— Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, — отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. — Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?..

— Извини? — переспросил Ринсвинд. — Ты ведь пленник, да?

— Увы, но это так.

— Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, — буркнул Ринсвинд. — Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил…

— Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!

— Это ты так утверждаешь, — сурово проговорил Ринсвинд. — Но если тецуманцы решили осудить тебя..,

— Какеготам, какеготам, какеготам! — завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх–вниз. — Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!

— Вот ты много знаешь! — огрызнулся Ринсвинд. — Скорее всего, он здесь для того, чтобы его принесли в жертву! Правильно? — Волшебник посмотрел на узника, ища у него подтверждения.

Лицо кивнуло.

— Действительно, ты прав. И вскоре с меня заживо сдерут кожу.

— Вот! — крикнул Ринсвинд попугаю. — Видишь? Тоже мне, умник выискался! Он здесь для того, чтобы с него заживо содрали кожу.

— И удаление каждого дюйма кожи будет сопровождаться невероятной, неописуемой болью, — услужливо добавил узник.

Ринсвинд поморщился. Его не в меру ретивое воображение мигом нарисовало картины, которых он предпочел бы не видеть.

— Что, каждого кусочка? — уточнил он.

— По–видимому, так.

— Ничего себе. Что же ты натворил?

— Ты ни за что не поверишь… — вздохнув, промолвил узник.

Правитель демонов позволил зеркалу потемнеть и какое–то мгновение барабанил пальцами по столу, после чего взял переговорную трубку и решительно в нее дунул.

Некоторое время спустя оттуда послышался далекий голос:

— Да, начальник?

— Да, сир! — рявкнул Астфгл.

Далекий голос что–то пробормотал под нос и добавил:

— Да, СИР?

— У нас тут работает некий Кусалькоатль?

— Сей минут посмотрю, начальник. — Голос затих вдали, а потом прорезался снова: — Да, начальник.

— Он какой–нибудь герцог, граф, маркиз или барон? — спросил Астфгл.

— Нет, начальник.

— Так кто же он?

На другом конце линии наступило долгое молчание.

— Ну? — поторопил своего собеседника правитель демонов.

— Да так, начальник, ничего особенного он собой не представляет.

Пару мгновений правитель демонов сверлил трубку свирепым взглядом. «Вот она, благодарность, — думал он. — Составляешь подробные планы, организовываешь все, пытаешься помочь людям, и вот что ты получишь в ответ“,

— Пошли его ко мне, — приказал он.

Музыка, звучащая снаружи, достигла пика громкости и умолкла. В кострах потрескивало пламя. Из джунглей за происходящим наблюдали тысячи сверкающих глаз.

Верховный жрец поднялся на ноги и толкнул речь. Эрик сиял как медная пуговица. Тецуманцы притащили корзины с драгоценностями. Проходя длинной колонной мимо Эрика, они рассыпали эти драгоценности у его ног.