Эрик, сын человека
Шрифт:
— Что? — воскликнул великан и задумчиво почесал бороду. — Неужели? Тьяльви и Ресква, говорите?
— Да, да, — подтвердила Труд, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно убедительнее.
— Что ж, раз так, то добро пожаловать! — улыбнулся человек. — Входите, входите, ребятишки! Ведь я — как раз тот, кого вы собрались навестить. Это меня — ха-ха! — прозвали Утгарда-Локи!
Глава 39
Утгарда-Локи провел их и зал, где, по-видимому, когда-то приннмал Тора, Локи и Тьяльви с Ресквой. Зал хотя и был большим, однако вовсе не выглядел таким уж огромным,
Эрик и Труд прекрасно помнили по рассказу Мимира, какой ужас внушили Тору и его свите сам Утгарда-Локн, а также его воины, обладавшие могучей и якобы волшебной силой. Эрик вздрагивал при одной только мысли, что, быть может, ему предстоит состязаться с кем-нибудь из слуг короля великанов. Удастся ли ребятам в этом случае не выдать себя?
Но тут сам Утгарда-Локи прервал его мрачные мысли.
— Смотрите-ка, кто к нам сегодня пожаловал! — воскликнул он, и голос его гулко прокатился по всему залу. — Тьяльви и его сестренка Ресква! Помните их по тому разу, когда нам пришлось схлестнуться здесь с Тором?
Эрик и Труд настороженно осматривались по сторонам. Однако замечание Утгарда-Локи, похоже, ни у кого не вызвало особого интереса. По залу прокатился негромкий ропот и быстро стих. Все продолжали есть и пить.
Эрик облегченно вздохнул. Теперь, как говорил Мимир, самое главное — не терять головы и играть свою роль как можно естественнее.
— Идите сюда, садитесь рядом со мной, — сказал Утгарда-Локи и подвел их к возвышению в торце одного из длинных столов. — После такого путешествия вы наверняка чертовски проголодались.
Сейчас же две красивые девушки принесли еду и напитки. Все было настолько соблазнительным, что Эрик, не раздумывая, набросился на угощение. Труд также склонилась над тарелкой, однако Эрик заметил, что она лишь делает вид, будто ест. Несмотря на то что, девочка также изрядно проголодалась, она, улучив момент, выплевывала изо рта куски в руку и незаметно отправляла их вод стол, где на них тут же набрасывалась целая стая неизвестно откуда взявшихся собак.
Эрик же не мог удержаться и начал смаковать некоторые особо лакомые кусочки. Но тут Труд кинула на него такой суровый предостерегающий взгляд, что Эрик поперхнулся и, согнувшись в три погибели, выплюнул все под стол. Он совсем забыл: ни в коем случае нельзя есть ничего из того, чем угостят великаны. Кто знает, а вдруг еда заколдована, и, отведав ее, они, например, проговорятся, кто они такие на самом деле и зачем приехали?
Никто вокруг ничего не заметил, один только Утгарда-Локн был удивлен, откуда под их столом такое множество собак.
— Наверное, это Ресква привлекает их, — сказал Эрик, подмигивая ему, — сам посмотри, ну чем не лакомый кусочек?!
Эрик увидел, что Труд покраснела как рак, и, когда она сердито прошипела: «Попридержи-ка язык!», это вышло как нельзя более естественно.
Все сидящие за столом разразились грубым хохотом.
— Так его, так! — весело подхватил Утгарда-Локи. — Что ж, добро пожаловать домой, ребятки! — При этом он продолжал жевать, рыгая и издавая разные другие неприличные звуки. — Ну а теперь расскажите-ка мне, как там в Асгарде, — промычал он с набитым ртом. — Небось Тор уже так стар, что не помнит,
Эрик начал рассказывать, каков теперь стал Асгард и что поделывают сейчас асы и асини. Он подтвердил, что дела там сейчас обстоят далеко не так блестяще, как в прежние времена, когда все его обитатели была еще молоды и полны сил.
Утгарда-Локи внимательно слушал, особенно те моменты, когда мальчик упоминал Фрейю. Однако людям его, по-видимому, все это было неинтересно. Бормотание, доносившееся со всех сторон и постепенно станоиившееся все оживленнее, указывало иа то, что большинство присутствующих рассказа Эрика не слушают. Один нэ воинов даже начал довольно громко излагать подробности своей последней охоты на мамонтов, и его история возбудила заметно большой интерес в окружающих, чем разные обстоятельства жизни Асгарда.
— А как там Фрейя? — спросил Утгарда-Локи. — Неужели по-прежнему так же прекрасна, как о ней рассказывают?
Эрик начал говорить о Фрейе, которую и сам-то видел лишь раз, да и то в облике дряхлой, беззубой карги. Но он прекрасно понимал, что хотелось бы услышать Утгарда-Локи. Что ж, раз хочет — пусть слушает! Расписывая ее воображаемые прелести, мальчик не пожалел красок — у его собеседника даже слюни потекли! И тут же с обеих сторон к нему подскочили две огромные собаки и начали тыкаться мордами ему подбородок, слизывая бегущую слюну.
— К сожалению, — закончил свой рассказ Эрик, — и Фрейя теперь слегка постарела.
— Что-о?! — взревел Утгарда-Локи. — Ах, ну да, — вспомнил он. — Ведь малютка Идунн со своими яблоками молодости теперь у нас. А я совсем забыл. Ну ничего, придет время, и мы возьмем с собой в Асгард и ее. Тогда, быть может, я угощу Фрейю кусочком яблочного пирога, там, глядишь, и саму ее — ам! — и слопаю! Эй, вы, там, слышите?! закричал он на весь зал. — Запомните, Фрейя, — моя, никто из вас смеет и пальцем ее коснуться, так и знайте!
По столам прокатился недовольный ропот. Эрик подумал, что 6удь это его слуги, воины или кто там еще, он, ни секунды не мешкая, разогнал бы всю эту банду — ведь совершенно очевидно, что на них ни в чем нельзя положиться.
Утгарда-Локи и сам, видно, понял, насколько жалкое впечатление производят его люди, и глаза его грозно блеснули.
— Тихо! — рявкнул он и со всей силы хватил огромным кулачищем по столу. Присутствующие почувствовали, что разгневан он не на шутку, и большинство сразу же умолкло, в том числе и охотник на мамонтов. — Здесь решаю я, слышите, вы?! — проревел он. — И когда надо будет что-то сказать, то именно я скажу за всех!
Эрик незаметно положил руку на рукоять своего клинка и с тревогой посмотрел на Труд. Но та лишь слегка покачала головой, и мальчик убрал руку. Тем не менее Муддур был наготове, и это немного утешало его.
Утгарда-Локи между тем поднялся в полный рост.
— И когда мы в самом скором времени вторгнемся с вами в Асгард, по-прежнему все буду решать я! — продолжал греметь он. — Того, кто меня ослушается, я моментально отправлю в Хель, в пасть Гарма или же на растерзание Нидхеггу. Так и знайте! Я не потерплю никаких фортелей! — грозно закончил он, опускаясь на место. — Здесь только я могу выкидывать фортели! — хвастливо заметал он, улыбаясь Эрику, и поднял свой кубок.