Ермак. Революция
Шрифт:
— Генерал Аленин-Зейский и полковник Корнилов остались в кишлаке? Как долго они могут продержаться в осаде? — не обратив внимание на извинения гонца, быстро задал вопросы Деан Иванович.
— Полковник Корнилов сказал, что не больше двух недель, если к англичанам не подойдёт помощь. В кишлаке мало воды с продовольствием, и одна неделя уже прошла, Ваше превосходительство.
— Хорошо, Худайкули. Иди отдыхай. Мой адъютант разместит тебя на квартире полковника Корнилова.
Дождавшись, когда шатающийся и смертельно уставший туркмен выйдет из кабинета, Субботич вновь посмотрел на лист бумаги. Если честно, никто не рассчитывал, что
Генерал-губернатор смотрел на лист бумаги, весь в печатях и подписях, а в голове уже скакали мысли о том, какие распоряжения необходимо отдать для начала боевых действий на территории Афганистана. Жаль только, что за неделю прийти на помощь к Ермаку и Корнилову воины Исмаил-хана и русские части не успеют. Вся надежда на жителей провинции Кундуз, где начались два дня назад волнения.
— Да, Лавр Георгиевич, конину есть приходилось, а вот осла вкушаю в первый раз, — произнёс я, после чего по примеру Корнилова, впился зубами в жесткую, как подошва полоску вяленного мяса, аккуратно ножом обрезав её кинжалом у самых губ.
Просто откусить таким образом приготовленное мясо было очень проблематично. А чего вы хотите. Воды нет, только попить и то не досыта, большая часть её уходила для оставшихся ещё в живых коней. Дров нет, готовить не на чем. Поэтому на выбор или сырое, или вяленное мясо. Вяленое, даже не соленое всё-таки лучше. Шёл уже тринадцатый день осады. Англы потеряли больше батальона только убитыми, про раненых не говорю. Но заканчивалось всё и еда, и патроны, и люди. А помощи всё не было. Точнее помощь подошла к британцам. Ещё две батареи горных, но уже десятифунтовых орудий, из-за которых мы откатились к последнему рубежу обороны, потеряв убитыми и ранеными почти половину защитников кишлака. Эти пушки били шрапнелью почти на три километра, а орудийная прислуга состояла из сикхов, которые оказались куда лучше артиллеристами, чем сипаи.
— Ну, что, Лавр, кажется, как поется в «Интернационале»: это есть наш последний и решительный бой, — я похлопал по стволу Мадсена. — Триста патронов и амба. Если ещё удастся их выпустить.
— У меня ещё в Кольте семь патронов осталось и для Ли-Метфорда две обоймы, — не переставая жевать, ответил Корнилов.
Вся цивилизация за эти дни слетела с нас, как шелуха. Сидели и набивали пузо два матерых хищника, на счету которых за эти дни набралось столько убитых, что афганцы смотрели на нас с некоторым испугом. Жаль патроны к винтовкам с оптикой закончились ещё десять дней назад, но и потом мы неплохо работали в паре. Корнилов даже сказал, что если останемся живыми, то обязательно обобщит на бумаге опыт этих боев по работе пары снайперов.
— Не помешаю?! — задал вопрос, подошедший Кубад-хан.
— Садитесь, куда хотите, князь, — я указал на парочку валунов, на которые можно было присесть. — Мясо вяленное будете?
— Спасибо, в горло не лезет. Да и не хочется перед боем, — Кубад-хан сел на валун. — Сколько ещё продержимся, генерал?
— Одну атаку должны ещё выдержать с этой стороны, я — вновь похлопал по стволу Мадсена. — А вот на другой тропе, не знаю. Надо туда больше
— Слышал и Вы, генерал, приняли в этом участие?
— Было дело, князь. Хотя, я бы сейчас не отказался от парочки пулемётов Максима и много, много патронов к ним. Тогда бы точно продержались столько времени, пока бы патроны не кончились или стволы пулемётов не расстреляли, — я посмотрел на кусок мяса и задумался отрезать ещё, или достаточно насиловать свои зубы и горло, через которое еле-еле прошла последняя порция.
— Кто же знал, что Насрулла-хан так поступит. Ему теперь в любом случае не удержаться на троне. Племена не простят ему гибель такого количества старейшин и князей, пускай и от рук англичан, — Кубад-хан грустно улыбнулся.
— Кто-нибудь из проводников вернулся ещё? — задал вопрос, молчащий всё это время Корнилов.
— Пять дней никого не было. Но я не верю, что они все погибли. Они были лучшими в этом селении. Должны были пройти и вернуться, — как бы убеждая себя, произнёс князь.
Я хотел, что-то сказать, но в это момент чуть в стороне в воздухе вспух разрыв шрапнельного снаряда, а за ним другой. Я скатился с валуна, на котором сидел, по дороге, не забыв свалить Кубад-хана. Хотя, это мало помогло бы от шрапнели, которая летит сверху, но несколько больших камней, между которыми была оборудована одна из позиций для пулемёта, должны были прикрыть от несущихся сверху шариков смерти.
— Благодарю Вас, генерал. Но, не могли бы Вы слезть с меня, — приглушённо произнес князь, которого я, оказывается, не только снёс с валуна, но и подмял под себя.
— Простите, князь, рефлексы, — я скатился с Курбад-хана и, прихватив пулемёт, сумку с магазинами, пополз на позицию.
Установив пулемёт на сошки, я повёл стволом вправо-влево. Замечательно. Большой участок тропы метрах в двухстах находился под моим обстрелом, а сам я был прикрыт от шрапнели нависшим козырьком большого валуна.
Практически, все наши потери были в основном от орудий, которые сикхи располагали на расстоянии, на котором мы не могли их достать из винтовок. Вот и сейчас англичане начали атаку с артиллерийского обстрела, как и последние пять дней с закрытых позиций. В небе то и дело вспухали разрывы шрапнели и стальной дождь обрушивался на землю.
Наученные горьким опытом народ прятался от обстрела, пережидая его и моля Аллаха и других богов, чтобы шарик-смерть не нашёл свою цель.
— Генерал, я заберу несколько аскеров с ваших позиций на другую тропу. Да поможет нам Аллах отбить и эту атаку, — Кубад-хан посмотрел мне в глаза, когда я повернул голову в его сторону. — Я горжусь, что воевал вместе с вами против англичан.
— Да поможет нам Бог, князь. Удачи.
Глава 20. Революция.
— Тимофей Васильевич, Вы даже не представляете, как я рад видеть вас. Честно говоря, даже не чаял, что вы останетесь живы, — генерал-губернатор Субботич, подойдя ко мне, порывисто обнял и трижды расцеловал.
— Признаюсь, Деан Иванович, я и сам не надеялся в живых остаться. Ещё бы одна атака британцев и всё. Пришлось бы идти в рукопашную, так как патронов практически не осталось, а сипаи были очень сильно разозлены потерями, — ответил я, когда генерал освободил меня из своих объятий.