Эромагия
Шрифт:
— Это не беда, это ничего! — забеспокоился Кардамуд. — Я же, прошу заметить, тоже мужчина, в смысле — самец, и не одними же орехами питаюсь… То есть я вообще ими не питаюсь, этакой гадостью, ни за что бы в пасть не взял, вот еще, что я, вегетарианец какой-то…
— Так что у тебя есть? — перебил Шон.
— Оленина! — воскликнул дракон. — Отличная оленина, хочешь?
— Сырую, что ли, жрать?
— Не, так это мы мигом, ну ты что, хранитель, скажешь еще — сырую! Никакую не сырую, а зажаренную. — Тут дракон полыхнул огнем. — А?! Каково, а? Я-то сам прям у себя в пасти мясо зажариваю,
— А, раз так, то идем, конечно, — степенно согласился Тремлоу, которого от голода уже покачивало. — Где там дамы наши? Не заскучают они без нас?
— Уверен, что нет! — заявил дракон. — Наверняка Мелонита потащит хранительницу Аниту показывать сокровищницу храма, то есть разные штуки… ну, знаешь, такие штуки, интересные для дам. Анита не соскучится, ручаюсь! А может, тебе тоже хочется поглядеть? Там и оружие есть!
— Оружие? — оживился Шон. Без него рыцарь чувствовал себя несколько неловко, как светская дама на приеме без веера или, может, даже без платья.
— Ага, оно самое. Старинное! Это, понимаешь ли, приношения в храм. Оно, конечно, здесь женское святилище, но его и мужи иногда посещали всякие… странные такие мужи, удивительные… То ли грехи замаливали, то ли о потомстве просили, я не знаю, я не интересовался. Оружие во внутренних покоях, целая комната там завалена, побрякушки эти… А я не люблю их, не понимаю… мне-то зачем? У меня во… — Кардумуд показал Шону коготь, которым можно было легко рассечь человека напополам. — У меня, видишь, свое есть, всегда на месте. А там — ого-го сколько его. Идем, идем, сам поглядишь.
— Но сперва — оленина? — небрежно уточнил рыцарь.
— Ах да! — вспомнил дракон. — Да, сперва, конечно, оленина!
В конце концов все четверо встретились в сокровищнице заброшенного храма. Шон на ходу обгладывал оленью ногу, попутно обсуждая с драконом тонкости повадок диких животных, которые необходимо учитывать на охоте. Мелонита показывала гостье украшения и богатые наряды, скопившиеся в святилище за века. Многое уже прогнило, золотое шитье потускнело, груды кубков и серебряных блюд покрылись пылью — но все же сокровища смотрелись очень внушительно.
— Мелонита, лапочка, — окликнул подругу дракон, — ты не возражаешь, если Шон выберет себе что-нибудь из оружия в соседнем зале? Ну, что-нибудь поновее…
— Нет, конечно, — мелодичным голосом отозвалась дракониха. — Пусть берет. Здесь так много бесполезных штучек из холодного железа… Анита, ты тоже можешь выбрать себе на память что-нибудь. Не стесняйся, потому что, в сущности, хотя я и храню эти ценности, но они никому не принадлежат.
— Как так? — поинтересовалась Анита.
Восторг и ощущения волшебного могущества как-то незаметно покинули ведьму, уступив место обычному любопытству. Теперь она бродила среди груд сокровищ, рассматривала и прикасалась к ним — ей никогда не приходилось видеть столько ценностей разом.
— Ну вот… — Дракониха задумчиво покачала головой. — Жрицы взяли с меня слово… У нас, драконов,
— Умирали?
— Ну да, ну да… В конце концов я осталась одна. Должно быть, в старину на смену ушедшим являлись новые сестры-служительницы, а потом почему-то перестали. Не знаю почему, это было очень давно. В конце концов в храме не осталось никого, кроме меня. А я держу свое слово, сторожу драгоценности, не принадлежащие никому. Так что, думаю, за мою службу я заработала право немножко из здешних красивых штучек взять себе… или подарить. В общем, выбирай смело. Я уже кое-что присматриваю для себя, но все такое маленькое… Все для человеков, все крохотное, я только колечко смогла приспособить. Вот, смотри!
Дракониха приподняла левую переднюю лапу и показала Аните когтистый палец, украшенный металлическим ободом с мягко скругленными треугольными зубчиками. Очень изящная, с чеканкой, драгоценность на драконьей лапе казалась кольцом, но Аните почудилось, что обод что-то ей напоминает… что-то очень знакомое.
Тут в покой возвратились Шон и Кардамуд. Мясо с оленьей ноги практически исчезло, Шон на ходу зубами срывал последние клочья. За пояс он успел сунуть пару здоровенных ножей, левой рукой покачивал боевой топор, украшенный инкрустацией, — привыкал к балансу. При первом же взгляде на вознесенную лапу Мелониты рыцарь изменился в лице. Анита поглядела на Тремлоу… перевела взгляд на дракониху, потом снова на него…
— Шон, у тебя не осталось той книжечки? — медленно произнесла она. — Помнишь, эта брошюра, которую мы нашли… То есть ты нашел в потайном кармане на… на одежде колдуна? «Памятка гендерного чародея»?
— Нет, — после паузы отозвался верзила, — отобрали тогда, в лесу. Но это он, несомненно, он… Ну точно, ошибки быть не может!
— Да, это все объясняет, — глубокомысленно произнесла Анита.
— Все объясняет… — эхом отозвался Шон. — Малый венец для непарадных выходов. Не корона, малый венец! Безмозглые чародеи искали корону, а это всего лишь…
Драконы недоуменно переглянулись.
— О чем это они? — поинтересовалась Мелонита.
— Не знаю…
Шон отшвырнул обглоданную кость и повернулся к Кардамуду.
— Дорогой друг, — проникновенным голосом произнес рыцарь, глядя прямо в единственный глаз дракона, — а не могли бы мы с тобой переговорить наедине? Оставим наших дам еще ненадолго.
— Ну, если тебе угодно, хранитель Шон…
Тремлоу с драконом удалились из сокровищницы.
— Знаешь, Мелонита, — решительно начала ведьма, — по-моему, это кольцо тебе вовсе не идет.
— Но…
— Оно плохо гармонирует с твоей чешуей! А ведь у тебя великолепная чешуя…
— Но оно…
— Оно совершенно не согласуется с цветом глаз! У тебя такие огромные глаза такого очаровательного густо-фиолетового цвета!
— Но я…
— И оно выглядит на твоей изящной лапке просто вульгарно!
— Если ты так считаешь, — дракониха смущенно склонила голову, посверкивая великолепной чешуей, и, потупив огромные глаза очаровательного густо-фиолетового цвета, воззрилась на свою изящную лапку, — то… пожалуй… Просто, понимаешь…