Эрос за китайской стеной
Шрифт:
Ах, если бы не злой рок, разве встретил бы ее Цзай! С той поры стал он сам не свой: во сне бормочет ласковые слова, днем словно немой истукан. Односельчане жалели Цзая. Был среди них один старик, он догадался, что приключилось с юношей. Пришел к нему и сказал:
— Слыхал, будто в старину жила в нашей деревне девушка несравненной красоты, семья ее была далеко, там, где сливаются реки Сяо и Сян. И небу было угодно, чтобы похоронили ее под деревом хунмэй. С той поры не было ночи, чтоб не появлялась она под деревом, и всякий, кто ее видел, скоро погибал. Увы, видно судьба была тебе ее увидеть!
Цзай решил проверить слова старика, пошел к дереву — и вправду, раскопал под ним гроб. Была там еще дыра, круглая, словно деньга, видно змеиная нора. Скоро заметил он и свернувшуюся клубком змею, а под корнями дерева, где ствол расходился надвое, еще и какие-то объедки, видно, змея приносила в нору еду.
Цэай раскрыл гроб и поразился,
— Не иначе, как где-то поблизости злой дух. А чтобы вы знали, что слова мои — не догадка, поведаю вам историю, читанную в старых книгах: один молодой монах украл труп женщины, спрятал в своем жилье и имел с ней сношение. Скоро и преставился. Не случилось ли здесь то же самое?
За такие речи семья Цзая привлекла книжника к ответу, подав на него жалобу в управу, ибо никто не верил, что такое могло быть. Но когда родственники пошли во флигель и узрели, что Цзай лежит в обнимку с усопшей, поняли, что то была не напраслина.
В рассуждение напомню: во «Всеобщем зерцале, в управлении помогающем» [182] , рассказано, что императрица Люй-хоу, как раз после мятежа «краснобровых» [183] на берегу реки предала проклятию труп некоей девицы, что доводил людей до гибели. Отсюда можно заключить, что были и в древности подобные случаи.
182
«Всеобщее зерцало, в управлении помогающее» («Цзы чжи тун цзянь») — обширный исторический труд известного ученого Сыма Гуана (1019–1086 гг.), охватывающий период с 403 г. до н. э. по 960 г. н. э.
183
Императрица Люй-хоу правила со 187 по 178 г. до н. э. В тексте допущена неточность, поскольку восстание «краснобровых» проходило в эпоху междуцарствия с 18 до 29 г. н. э. Чтобы отличить себя от воинов правительственной армии, повстанцы красили брови красным цветом. Возможно, привлечение сюда «краснобровых» — намеренное акцентирование цветовой символики: в пандан к красной плахте и красному абрикосу.
Фэн Мэнлун (1574–1646 гг.)
СОЖЖЕНИЕ ХРАМА ДРАГОЦЕННОГО ЛОТОСА [184]
В рясе, обривши голову, совершенствуй жизненный путь. Возжигай благовония Будде, сердцем благостен будь! Избегни греховных деяний в пошлой мирской суете. Свое беспорочное имя всегда храни в чистоте! Чти великого Будду, ревностно пост соблюдай. Стремясь к блаженной нирване, священные сутры читай! Путы сбросив земные, превзойдешь бессмертных вполне. Не завидуй тем, кто имеет тысячи слитков в мошне!
184
«Сожжение храма Драгоценного Лотоса» — повесть, имеющая полное название «Правитель Ван сжигает храм Драгоценного Лотоса». — Фэн Мэнлун. Син-ши хэн-янь. Повесть N 39.
В стародавние времена в ханчжоуском храме Золотой Горы жил один монах, принявший в постриге имя Чжихуэй, что значит Постигший Мудрость. Он постригся еще в юном возрасте и к тому времени, о котором сейчас пойдет речь, успел скопить немалые деньги, словом, разбогател. Как-то на улице он встретил красавицу, чей лик всколыхнул всю его душу, да так, что он сразу как-то обмяк и стал похож на пучок конопли. И захотелось ему крепко обнять девицу и прижать к груди. Но как проглотить лакомый кусочек? Он шел своей дорогой и миновал уже домов десять или больше, а все нет-нет да оглянется назад.
«Кто она, эта красотка? — мучился он. — Переспать бы с ней одну только ночь! И я был бы счастлив до конца своих дней». А далее он рассуждал: «Конечно, я монах, однако ж меня, как и всех, родила мать с отцом. Так неужели мне совсем не дано познать женщину, и все только из-за того, что
Так думал с обидой монах и даже помянул недобрым словом своих родителей. «Понятно, что им трудно было меня растить. И все же лучше бы я умер в малолетстве. По крайней мере, сразу бы все кончилось. Так нет, они-таки вырастили меня и отдали в монахи. И что же? Я ни то и ни се, шага не могу ступить по-человечески. Разве не обидно? А может, пока не поздно, бросить монашество, подыскать себе жену, которая родит мне детей, и жить с нею в счастье и довольстве?». Но тут на ум пришли мысли о радостях монашеской жизни. «Верно говорят: монах ест, а хлеба не сеет; носит одежду, а сам ее не ткет. Он живет в чистой и светлой келье, воскуряет благовония да распивает чаи. Кажется, чего еще нужно? Все есть у него!»
В конце концов мысли в голове у Чжихуэя вконец перепутались. Он медленно брел по дороге, пока не дошел до своего монастыря. В голове по-прежнему царил сумбур, а душа была объята страхом, унынием. Едва дождавшись вечера, он отправился спать, но так и не сомкнул очей, все вздыхал и стенал, а перед глазами стоял образ красотки, которую он возжелал. Монах маялся, гнал от себя бредовые мысли… Ведь он даже не знал, кто та девица и где живет. И вдруг его осенило: «Ее можно отыскать, и совсем нетрудно! С такими спеленатыми ножками наподобие маленького лука она не могла далеко уйти от своего дома. Значит, она живет где-то поблизости! Потрачука несколько дней, расспрошу о ней. Может, судьба сжалится надо мной, и я встречу ее на улице. Тогда я пойду за ней следом и узнаю, где ее дом. А там договорюсь с кем-нибудь из ее знакомых, и она наверняка будет моя».
Монах пришел к этому решению, когда забрезжил рассвет. Он встал и умылся, потом облачился в новую шелковую рясу, надел туфли и чистые носки. Принарядившись, вышел из кельи. Проходя мимо зала богини гуаньинь, он вдруг подумал: «Узнаю у бодхисатвы, будет ли мне сегодня удача или она обойдет меня стороной?» Преклонив колена, он сделал два поклона. Его рука потянулась к деревянному сосуду с дщицами [185] , что стоял на, столе. Несколько раз он встряхнул сосуд, отчего одна из дщиц упала на землю. Монах поднял ее — оказалось, на ней стоит число «18», которому соответствовало такое заклятие: «Небо дарует тебе брачную нить, а посему не случайна твоя встреча сегодня. Умерь алчность и лень, проявляй усердие, и тогда нынешний день станет лучше, чем прошедший». Слова заклинания очень обрадовали монаха — «Судя по надписи, я нынче непременно встречу красавицу. Такого случая пропустить никак невозможно». Монах отвесил несколько поклонов и, поставив сосуд на место, поспешил к тому месту, где встречал девицу. И вдруг видит, что издалека к нему приближается какая-то женщина. Присмотрелся — она, вчерашняя незнакомка, предмет его вожделений и волнений. Женщина шла совершенно одна — за ней ни единого человека, монах ошалел от счастья. Он, конечно, сразу вспомнил о надписи на дщице, которую ему предопределила богиня. Удача шла прямо в руки, он устремился следом за красавицей. Женщина подошла к двери какого-то дома и, откинув в сторону бамбуковый занавес, переступила порог, а потом обернулась и, улыбнувшись, помахала рукой. Монах задрожал от радостного возбуждения. Оглядевшись по сторонам и никого не заметив на улице, он раздвинул занавес и шмыгнул в дверь. Он вежливо поздоровался с женщиной, но та даже не ответила на приветствие. И вдруг, взмахнув рукавом халата, она сбила с его головы шапку и поддела ее своей маленькой ножкой, да так, что шапка далеко откатилась в сторону. Красавица захихикала. Монах почувствовал сладкий аромат ее тела.
185
Деревянный сосуд с дщицами применялся в гадательной практике. В этот цилиндрический сосуд помещали тонкие дощечки, на которые наносились иероглифы или цифры. Сосуд полагалось трясти, пока из него не выпадет дощечка. Номер и знак на ней соответствовали определенному заклинанию в гадательной книге. Подобный способ гадания широко распространен и сейчас среди некоторых групп населения Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.