Шрифт:
Жила-была у нас в микрорайоне Чертыпханово столичного города не слишком молодая женщина Елена Валентиновна по фамилии Снег. И была она некрасива и толста, как лягушка с большим животом. И даже глаз за очками не разглядеть было - так, одни буравчики!
И от ентой своей некрасивости стала злой и лживой, потому как никого не любила на всём белом свете. Даже собак с кошками не любила, не говоря уже о небе и деревьях, - ими ведь тоже можно любоваться.
А она никем не
Все люди и события, всё окружающее было ей чужое и неинтересное. И часто ей было скучно жить, и злость одолевала, что не додали ей денег и благополучия.
Секса она опасалась, да и толком не знала, как его организовать, а поесть вкусно не отказывалась. Хотя по ресторанам не ходила, потому что зарплата не позволяла.
Работала в поликлинике медсестрой - уколы ставила в процедурном кабинете и дурью маялась - развлекалась иногда : кому побольнее, а кому полегче укол сделает.
Иногда на свои блестящие длинные ногти с маникюром посмотрит - вроде и счастлива: "Ни у кого таких нет!"
Обстоятельства на работе так сложились или в семье воспиталась она такой стервой несчастною - то неведомо. Хотя чего греха таить - всё от родителей нам дано: и уродство и красота, и храм и срам. А только без нежности да радости к ближнему своему человеком не быть! Так только - влачить жалкое существование потребителя и функционера.
Кто сам без таланта, тому и в других таланта не понять.
Работала, как было сказано, Снег медсестрой во взрослой поликлинике, но не в простой районной, а как бы в особенной - федерального подчинения. А в таких местах посетителей немного, но и зарплаты тоже маленькие. А где зарплаты маленькие, там и работы нет - одна суета начальственная да грызня.
Пришла к ней как-то одна обеспеченная дама уколы делать и стала корить-выговаривать: мол, вы мне в прошлый раз укол сделали так больно, что синяк образовался!
Посмотрела на неё Снег равнодушно, на синяк её взглянула и усмехнулась - у больной попа такая огромная да жирная, что синяк ентот надо с биноклем искать.
И такая эта мадама была вся расфуфыренная, в кольцах золотых и браслетах бриллиантовых, что проснулась моментально у Елены Снег классовая ненависть, а это будет посильнее, чем у боксёров на ринге, но сдерживается медсестра и говорит.
– - Ну, больная, готовьтесь к уколу!
– - Я готова, только вы уж поаккуратнее.
– - Ну, снимайте ваши дорогие колготки...
И забоярила опять она "госпоже-сударыне" такой укол, что та взвыла от боли и как есть неодетая побежала к главврачу Зурабу Варгеновичу Елбандяну жаловаться, наводя ужас на встречных и поперечных по всей поликлинике.
Главный по федеральной поликлинике вызвал медсестру к себе и говорит при уколотой, строго так.
– Что же ты, Елена...немудр-ё-ная! Делаешь больно и без того больным гражданам!
– Как могу, так и делаю! Всё по инструкции! Я же не виновата, что дамочка такая слабая да квёлая!
– Как вы смеете меня "квёлой" оскорблять! У меня муж бизнесмен, а дочь у мэра сидит!
– Вот и хорошо, - ответствует Снег.
– - Есть кому утешить! А у меня дома только телевизор и стиральная машина в собеседниках... Скажите спасибо, что я шприц новый взяла, а могла бы и уже использованным вам чего-нибудь нехорошее занести! За-ради экономии! А я, как дура, всё по инструкции: одному больному - один шприц!
У буржуйки прямо челюсть отвисла и глаза блюдцами округлились.
– - Так вы меня ещё и заразить хочите?
– - Не "хочите", а "хотите". Приезжают в столицу от навоза и в русский язык мусорят. Короче. Всё делала по инструкции - ничего личного.
Тетка онемела от ужаса перед таким формализмом. А главврач решил ситуацию не накалять, потому как больше всего боялся огласки этой неразрешимой конфронтации между больными и медперсоналом во вверенной ему поликлинике федерального подчинения.
– - Понятно!
Солидно так произнес Елбандян и добавил:
– - Ты иди, Лена Снег, работай аккуратно по графику!... В инструкции ведь про "больно" ничего не написано - вот и колют как хотят! Волюнтаристы!...Но ничего... Я ей выговор влеплю, дамочка! Я ей ...премию сокращу...- утешил скандалистку главный, вздохнув тяжко.
С тем и ушла Елена на рабочее место - с гордо поднятой головой. За такие зарплаты пусть только грешники в аду да фантики на фабрике стараются! Пусть на такие деньги овощи колосятся да фрукты потеют!
Нет у рядового персонала никакой материальной заинтересованности ишачить на богатое начальство -- хоть убей! Раньше из-за идеи о всеобщем Равенстве терпели малую зарплату, а теперь в эпоху дикой Конкуренции терпеть стало невмочь.
Поэтому-то и не боялась никого наша бедная Снег - не было у неё конкурентов на рабочем месте. Кто ж за такую милостыню добровольно пойдет на рабочую каторгу?!
Главврачей-то хоть пруд пруди - всегда кто-нибудь на их место метит да завидует, а медсёстры требуются в каждом медицинском углу.
– - Ничего мне никто и не сделает! Как хочу - так и колю. А хочешь нежности - так плати по-нормальному!
Снег не стеснялась брать взятки шоколадками или десятками.
Какой-то злодей так всю систему медицинскую устроил, что простому медику все равно: работай или не работай, а только копейку и получишь в федеральном учреждении! Есть, конечно, люди совестливые и хорошие, но хорошо кушать-то всем хочется.
Вот и остается только с больных деньги вымогать: я тебе укол без боли, а ты мне - сотенку в карман за курс лечения. Я тебе - операцию под наркозом, а ты мне - полста штук в конверте.