Эротические истории пенджабских вдов
Шрифт:
За спиной кто-то откашлялся. Никки обернулась и увидела перед собой худосочного мужчину. Он неловко пожал плечами, словно в ответ на вопрос. Девушка вежливо кивнула и отвернулась, но тут незнакомец подал голос:
— Значит, вы ищете, — он сконфуженно указал на доску объявлений, — мужа?
— Нет, — обронила Никки. — Не для себя.
Ей не хотелось привлекать внимание мужчины к анкете Минди. Руки у него были тощие, как зубочистки.
— А-а… — протянул, смутившись, худосочный.
— Смотрю объявления на соседнем стенде, — пояснила Никки. — Волонтерство и прочее.
Девушка
— Значит, вас интересует общественная жизнь, — отважился заметить собеседник.
— Вообще-то мне пора, — заявила Никки. Она деловито порылась в сумке, чтобы избежать продолжения разговора, и повернулась к выходу. Тут ее внимание привлекла одна из рекламных листовок. Девушка остановилась и прочла, медленно водя глазами по строчкам:
Кружок для начинающих писателей. Записывайтесь прямо сейчас!
Мечтаете научиться писать? Мы предлагаем занятия по писательскому мастерству, литературным приемам и техникам. Расскажите свою историю! Кульминацией курса станет издание сборника лучших работ.
Под печатным текстом было приписано от руки: «Кружок только для женщин. Требуется преподавательница. Оплачиваемая должность, занятость два дня в неделю. Обращаться к Кулвиндер Каур в Сикхское землячество».
О необходимой квалификации или опыте ничего не говорилось, и это обнадеживало. Никки достала телефон и вбила в него номер. Краем глаза она поймала заинтересованный взгляд тощего незнакомца, однако, проигнорировав его, скользнула в толпу прихожан, высыпавших из лангара.
По силам ли ей руководство литературным кружком? Никки как-то написала материал для блога «Британских воительниц», где сравнивала уличные приставания мужчин в Дели и Лондоне, и он целых три дня продержался в рейтинге самых читаемых постов. Неужто она не сумеет преподавать писательское мастерство кучке скромных прихожанок сикхского храма? Возможно, даже издаст сборник лучших работ. Опыт редактирования, безусловно, украсит ее жалкое резюме. В сердце Никки вспыхнула надежда. Быть может, это та самая работа, которой она действительно сможет наслаждаться и гордиться?
Через широкие окна в храм хлынул поток света, заливая плиточный пол теплой волной, но солнце почти сразу опять скрылось за тучами. В тот момент, когда Никки собиралась выйти на улицу, наконец пришел ответ от Олив: «Саутолл? А где это?»
Вопрос этот поразил девушку. За годы дружбы с Олив она наверняка много раз упоминала о Саутолле. Хотя, с другой стороны, они познакомились в средней школе; к тому времени родители Никки решили, что отнимающие целый день поездки в пенджабский квартал слишком хлопотны, потому Олив не довелось выслушивать жалобы подруги, что очередная прекрасная суббота была потрачена на охоту за качественным молотым кориандром и семенами горчицы.
Девушка остановилась и огляделась. Ее окружали женщины с покрытыми головами: одни ловили непоседливых малышей, вторые бросали друг на друга косые взгляды, третьи тяжело нависали над ходунками.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Двадцать лет назад Кулвиндер Каур совершила первую и последнюю попытку стать британкой, купив кусок мыла «Английская лаванда Ярдли». В оправдание приобретения она заметила, что от частого употребления привычное мыло из дерева ним, которым пользовались в семье, превратилось в обмылок. Когда Сараб напомнил жене, что в шкафчике хранится всё необходимое из Индии (зубная паста, мыло, масло для волос, бриллиантин, крахмал для тюрбанов и несколько бутылочек со средством для подмывания, которое он принял за шампунь), Кулвиндер резонно возразила, что рано или поздно отечественные туалетные принадлежности закончатся. Она лишь готовится к неизбежному.
На следующее утро Кулвиндер поднялась спозаранок и облачила Майю в клетчатую юбочку, джемпер и шерстяные колготки. И за завтраком, чтобы дочь не ерзала и не измазала свою первую в жизни школьную форму, беспокойно одергивала ее. Потом обмакнула свое роти в ачар — манговый соус с маринованными овощами, запачкав пальцы, на которых остался резкий запах, и предложила Майе, которая поморщилась от кислого запаха. После еды Кулвиндер новым мылом тщательно вымыла руки себе и девочке: между пальцами, под ногтями, а главное, те тонкие линии на ладонях, которые определяют будущее. Мать и дочь подошли к стойке регистрации учеников начальной школы, благоухая, словно английский сад.
Молодая белокурая женщина, сообщив, что ее зовут мисс Тил, присела на корточки, чтобы заглянуть Майе в глаза.
— Доброе утро, — с улыбкой произнесла она, и Майя робко улыбнулась в ответ. — Как тебя зовут?
— Майя Каур, — ответила девочка.
— Ой, ты, должно быть, кузина Чаранприт Каур. Мы тебя ждали, — воскликнула мисс Тил.
Кулвиндер ощутила знакомое напряжение. Обычное заблуждение — думать, что все женщины с фамилией Каур — родственницы; как правило, она умела растолковать, что к чему, но сегодня все английские слова выветрились из головы. Женщина была ошеломлена этим новым миром, на пороге которого стояла Майя.
— Объясни ей, — велела Кулвиндер дочери по-пенджабски, — не то она решит, что я отвечаю за всех здешних пенджабских детей.
В ее воображении возникла ужасная картина: она высаживает из машины Майю, а домой возвращается с целым выводком ребятишек.
— Чаранприт мне не кузина, — сказала Майя, со вздохом подчинившись матери. — В нашей религии все девочки носят фамилию Каур, а мальчики — Сингх.
— Одна большая семья, божьи дети, — добавила Кулвиндер. — Сикхская религия.
И она зачем-то продемонстрировала учительнице большой палец, точно рекомендовала марку моющего средства.