Escape навынос
Шрифт:
И вхожу в неё с силой, стон громкий выбивая. Затем снова и снова. Губы её кусаю, целую, сминаю. Не даю и слова сказать. Меня крутит всего, уносит от жара её и мягкости. Чувствую как на груди царапины появляются, и сам стону от удовольствия, как девчонка. Нравится мне, всё нравится, что вытворяет зараза эта.
Чувствую что скоро подойдёт к пику, потому что ногти свои мне плечо воткнула, за волосы её беру и заставляю мне в глаза смотреть. Толкаюсь в неё быстро и резко, вбиваюсь со всей силы так, чтоб синяки потом были на заднице у неё… и вот оно. Дыхание задерживает, рот приоткрыт в немом стоне, зрачки
И страшно тоже. Что дальше сделает? Снова язвить начнёт? Обзываться? Уйдёт? Или врежет мне? Чего мне ждать от неё? Или лучше затрахать её до изнеможения, чтобы даже думать не могла? И понимаю, что голоден. Что всё ещё очень голоден ею. Снова двигаюсь в ней, медленно, со вкусом, чтобы возбудить, и за шею её беру, пальцем по подбородку провожу и тут же целую, двигаясь к губам. А она и не против. Сама подставляется, ноги плотнее сжимает на талии и в волосы мне обеими руками цепляется. Чёрт. Моя девочка. Всё как мне надо в ней. Всегда не отходя от кассы.
Набираю темп, поменяв одну руку на другую на её ягодицах, и снова голову теряю от звука её голоса, от зубов на моём теле, от дыхания её хриплого и всхлипов удовольствия. Как имя моё кричит, как просит ещё и сильнее, как сама двигается мне навстречу. Царапается, кусается, ласкает и снова в экстазе бешеном содрогается, кожу вспарывая мне зубами.
На пол с нею опускаюсь и к стене облокачиваюсь спиной. Обессилен, опустошён, но, наконец-то, душевно удовлетворённым себя чувствую, хотя уже снова к бою готов. Обнимаю занозу, пытаясь дыхание хотя бы выровнять, по спине ей пальцами вожу и впитываю чувство спокойствия каждой клеточкой тела.
— Люблю тебя. Плевать что думаешь. Ты моя.
Головой качает.
— Не верю.
Воду теплее делаю и руку промеж ног её запускаю. Промываю складки и в неё ввожу пару пальцев, а затем клитор начинаю беспощадно теребить, так что она выгибаться начинает и вздрагивать.
— Поверишь, Милана. Я заставлю тебя поверить. Шутки кончились.
За волосы её беру и к плечу голову прижимаю, блокируя ногами, чтобы не двигала попкой своей, а она по плечу мне кулаком заехала и тут же застонала.
— Хватит, — шепчет между стонами мне то отталкивая, то прижимая к себе, — ничего не изменит… ммм… после меня к ней побежал. Ненавижу тебя.
— Я её и пальцем не тронул, Милана…
— Врёшь! Ах… не останавливайся, пожалуйста.
Я отпустил её волосы, и она сразу выгнулась, выставляя мне грудь свою, которую я тут же захватил ртом, а потом по попе шлёпнул. Блять. Какая она охуенная! Просто пиздец. Усадил её на себя и на талию руки положил.
— Подвигайся, детка. Давай.
Она приподнялась немного, нависая надо мной, и я не узнал её. Полный желания и страсти взгляд буквально пригвоздил к месту. Губки свои облизала, назад попку отодвинула и тут же на меня насадилась, как если бы я её трахал сейчас. Снова назад медленно и резко на меня, голову назад откинула,
Сегодня у нас был нездоровый секс. С яростью и обидами. Мы вымещали злость друг на друга, молча кричали в лицо об обидах. Я таскал её за волосы, кусал её губы и тут же целовал и гладил. Она царапалась, била кулаками по мне, толкала и тут же прижималась, стоная и выгибаясь. А я сходил с ума от этой карусели и взрыва фейерверка из эмоций и чувств. Она сжигала меня до тла, заставляла гореть и пылать. Заставляла желать большего и мечтать о большем.
Я не знал к чему приведёт нас жизнь потом, но впервые в жизни хотел, чтобы судьба наконец повернулась ко мне своей рожей. Плевать сколько проблем будет впереди, если она будет рядом, я преодолею всё. Любое дерьмо перешагну.
— Мне нужны вещи, — подала она наконец голос, лежа у меня на плече. — И куртка. И мобильник. У меня на карточки есть деньги…
— Успокойся. Твоей карточкой нельзя пользоваться. Я сам всё куплю.
Она кивнула, не споря со мной, а я крепко обнял её за плечи и поцеловал в макушку.
— Ещё противозачаточные нужны.
Таблетки? Чёрт. Я и не думал о защите. Ребёнок нам сейчас точно ни к чему. Сначала нужно разгрести проблемы, дождаться пока Милана вступит в наследство, защитить её пока не передадим весь чёрный бизнес Захарову, а там можно и о семье подумать.
— Какие ты принимаешь?
Она замялась.
— Никаких. У меня нет рецепта. Было ни к чему.
— В смысле?
Она пожала плечом.
— В прямом. Кроме… Кроме тебя никого не было.
— Правда?
Вот что я такого сказал? Девушка вдруг выпрямилась с гневом в глазах, поднялась и встала под воду.
— Это ты можешь пихать свой чпокальник во всё, что движется, Климов, — злостно высказалась Милана, смывая с себя мою сперму. — У нормальных людей с этим трудности.
У нормальных людей? Чпокальник? Какой же язвой она стала, однако.
— Я взрослый мужчина, Милана. У меня были потребности…
Она сверкнула взглядом и сощурила глаза.
— Надеюсь твои «потребности» не имеют какой-нибудь заразы.
Стерва!
— Об этом думать надо было до того как в душ ко мне залезла.
Нахрена я это сказал? Само вырвалось, потому что не привык с другими любезничать. А она аж замерла на месте, будто не верила в услышанное. Я сел и к руке её потянулся, чтобы хоть как-то это исправить.
— Милана…
Девушка отпрянула от меня, ударившись об кран пальцами, но не заметила этого, и зашипела сквозь зубы:
— Пошёл к чёрту, животное. Думаешь, ты лучше других? Я не прыгнула бы, если бы ты лапы свои не распускал…
— Послушай…
— Научись сначала женщину не во сне возбуждать, потому что кроме твоего члена вокруг больше нет никого. Спасибо за секс. Извини, оплатить нечем, урод.
И на подшибающихся ногах, но с гордо поднятой головой вышла из душа, а я по плитке кулаком саданул. Блять, ну вот знал что вспыльчивой стала, знал, нет же, надо было сказать! И ведь слушать теперь даже не станет. Сука.