Escape навынос
Шрифт:
— Мне нужны вещи. Что-нибудь удобное и тёплое.
Молча пнул ко мне бумажный пакет, который стоял у его ноги, а я не заметила. Потом посмотрю, что там. Сейчас меня интересовала еда, но всё съесть не смогла. Осталась половина. Ну и ладно. Подняла пакет, пошарилась. Всё светлое. Мерзость.
— Выйди.
Достала какой-то свитер, а он не шевелится.
— Я сказала выйди!
Ублюдок лишь на меня исподлобья посмотрел и усмехнулся.
— Что я там не видел?
Это больно резануло, но на ум сразу пришла фраза из старого сериала.
— Вот и вспоминай по памяти, урод!
Переборщила. С места сорвался, колено на кровать поставил и надо мной навис, за лицо взяв.
— Только попроб…
Специально больно поцеловал, наказывал, кусая мне губы, а я за запястье его взяла и ногтями в кожу впилась. Знаю, как это действует на него, отклик не заставил себя долго ждать. Прервал поцелуй и судорожно вдохнул воздух, глаза прикрыв. Как он красив сейчас был… Но мне нужна возможность оказаться подальше от него, иначе стану умолять о большем, не сдержусь. Отскочила на пол с другой стороны кровати и, намеренно показывая презрение, губы вытерла.
— Не прикасайся ко мне, придурок…
Расхохотался, сотовый свой с полу поднимая.
— А то папочки расскажешь?
Что-то не так с ним. Три года молчал, слова не вытянешь, а тут дерзить начал?
— Вилку тебе в глаз воткну! Убирайся, сволочь!
Всё равно улыбается, с ног до головы меня осмотрел, а затем скривился, будто что-то кислое съел. Хотелось кричать, что не заслужила подобного, и ударить его, чтобы челюсть ему сломать, но могла только стоять и смотреть как уходит в другую комнату. Выдохнула с болью в груди. Не могу так больше. Не могу.
Схватила пакет и в ванную убежала. Под душем ревела тихо, чтобы не слышно было, хотя от кого прячусь? Ему всё равно! Я никому не нужна, а через неделю стану подстилкой того самого Захарова. Пять лет назад в городе мент из Петра появился. Сам президент ему звание повышал до маршала и медали вручал. Два года в ментовке отработал а потом в бизнес подался. Сперва мелочи скупал, а потом резко по крупному играть начал. Быстро для отца конкурентом сильным стал. А год назад на чёрном рынке появился. Видимо отец, подложив меня, надеялся с Захаровым контакт наладить. Шлюхой его сделать хотел, потому что девственность-то я свою мрази подарила и цена мне теперь копейки. Зато рядом с ним теперь хакер первоклассный, а рядом со мной палач и мучитель персональный, чтобы помнила, что все люди продажные и алчные, и что самое противное — отец прав.
Из ванной вышла в халате, а пакет с собой притащила назад. Чего я с ним таскаюсь? Всё в его любимом белом цвете, а меня воротит аж.
— Оденься. К тебе гости.
От неожиданности вздрогнула, и на него посмотрела.
— Кто?
Усмехается.
— Увидишь.
Увидишь. Придурок. Оделась, вышла и замера на выходе. Какого… Помяни чёрта, он тут как тут. В кресле напротив балкона сидел мужчина, наверное, арабской или смешанной нации. Он был хорош собой. Высокий, такого же телосложения как и Данил, и движения у него тоже были хищными, выверенными, словно готов вот-вот кинутся в атаку.
— Антон Ахметович. Чем обязана?
Огляделась вокруг. Шесть здоровиков в тёмных одеждах и с каменными лицами. Не нравится мне это.
— Поговорить хочу, зайка.
Его
Села напротив него в кресло и руки на подлокотники положила.
— Не думаю, что разговор со мной вам чем-то поможет. Я не лезу в дела отца. Разбирайтесь с ним.
Захаров явил любезный оскал, а я вцепилась в подлокотники кресла. Что ему надо от меня?
— Я знаю. Но речь сейчас пойдёт о нас с тобой…
Злость взъелась под кожей, требуя высвободится на свободу.
— Нет никаких «нас». Я лучше стакан съем, чем стану женой такого урода как вы!
К моему огромному удивлению, он громко рассмеялся.
— Огонь характер. Сколько злости в тебе. Хорошо. Поговорим наедине, зайка.
Всего лишь легкий кивок, и его амбалы покинули комнату.
2
Данил
Я слышал всё. Слышал её тихие рыдания за дверью. Слышал все проклятия. О том, что ненавидит меня тоже слышал. Я сам себя ненавидел.
— Ты уверен? Ещё не поздно исправить.
Я был уверен. Тогда. А сейчас понимал, что сломал её, и именно это нужно было Кубрынину. Подчинить её своей воле, сделать марионеткой. Да, он обещал не использовать её в качестве подстилки, но мудак умел ломать психику людей и отыгрывался на Милане сполна. Мне стоило огромных усилий забрать его внимание на себя, но сделанного не исправить. После очередной выволочки и унижений, Милана сорвалась. Наглоталась таблеток. Еле успел. Тогда думал, что она просто бунтует, капризничает, как это делают другие дети богатых людей. Но потом понял — она знает что делает. Она хочет этого и добьётся любой ценой.
Нет ничего хуже. чем видеть как любимый человек страдает и убивает себя каждый день. Как травит свой организм наркотой в надежде убить себя. Восемь раз. Восемь долбаных раз у неё была передозировка. Восемь раз я возил в больницу и наблюдал как врачи откачивают её. Она изменилась. От той нежной и заботливой девушки осталась лишь оболочка. Одичала, очерствела, огрубела. Она специально нарывалась на проблемы, пологая что не уйдёт от них живой. Бесчисленное количество раз я убивал тех, кто осмеливался только руку поднять. Отпугивал всех, кто осмеливался с ней знакомится. Угрожал. Колечил. Только чтобы никто к ней не прикасался.
Кубрынин всё рассчитал. В свободное время от сделок, я был рядом с ней, чтобы помнил о преданности к нему. Чтобы помнил почему я согласился. Я помнил. Отлично помнил и ждал, когда смогу вскрыть ему глотку. А Милана не сдавалась. В клубе обменялась с какой-то девчонкой платьями и у неё получилось бы меня обмануть, но я так же помнил каждый изгиб её тела, каждое движение рук, походку, длину волос. Нашёл её быстро, но не успел. Всего лишь пальцами коснулся, а она была так спокойна и улыбалась как раньше. Только я не смог отпустить её и прыгнул за ней. Течением отнесло в конец города где я смог выбраться с ней на берег. Пытался привести её в сознание, но бестолку. Алкоголь, кокс и ледяная вода почти дали ей то, что она хотела.