Еще ближе

Леру Юлия

Шло время, лица лежащих на солнце людей стали краснеть от жары. Я не знала, что делать, у меня просто ничего не получалось. Даже мысли о Керре, даже мысли о том оборотне мне больше не помогали. Наложенные Ириной узы были сильны, сильнее, чем моя воля. Если только…

Если только попробовать воздействовать не на жертву внушения, а на того, кто внушил? Ведь могу же я отвлечь внимание демона, заставив его наложить внушение на кого-то другого, а сама в это время попытаться проникнуть в его мозг и подчинить его себе?

Я чуть повернула голову и настроилась на частоту Ирины. Я уже начала

шептать еле слышно формулу инвазии, когда почувствовала, как к нам пытается присоединиться кто-то еще. Один из нас тоже сообразил, что можно воздействовать на источник инвазии и тоже попытался влезть в мозг Ирины. Я попыталась обойти чужую волю, мне не позволили. Я снова попыталась — и мы снова сцепились волнами, как два барана — рогами. Наша возня привлекла внимание Ирины, ее альфа-волны стали резкими, она сама закрутила головой, пытаясь понять, с чем связано это раздражение, которое она ощущала как зуд в затылке. В последний момент моя волна сплелась с чужой, и Ирина под действием нашего внушения четко и внятно приказала добровольцам проснуться.

Мужчины и женщины стали подниматься с земли, потягиваясь, потирая глаза, удивленно оглядываясь. Надо же, заснули посреди дня да еще на земле. Меня не интересовала их реакция, взглядом я искала того, кто проник в голову Ирины вместе со мной. Все демонокровки казались удивленными тем, что куратор снял инвазию, и я тоже попыталась его изобразить, но голос Ирины едва не заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Нина и Ракель. Выйдите вперед.

Мы подчинились. Я бросила взгляд на Ракель, которая казалась растерянной не меньше других. Неужели это она была там рядом со мной? В таком случае Льза очень ошибалась, говоря, что мы с ней — одни из сильнейших. Ракель определенно была сильна, я чувствовала это по ее волне, которая настойчиво пыталась заглушить мою волну, пока не сплелась с ней воедино.

— Ваша тактика действенна, но это не то, что требовалось, — сказала Ирина. — Хотя мне понравилась ваша работа, вы мыслите верно.

Она повернулась к остальным и пояснила.

— Нина и Ракель воздействовали на меня и приказали снять узы.

— Но ведь они ничего не говорили, — сказала Сатри.

— Им не требовалось. Они объединили две своих мысленных волны. Я услышала у себя в голове оба голоса, и они говорили одно и то же. — Ирина вдруг неожиданно широко улыбнулась. — Умницы, девушки. А теперь я хочу, чтобы вы попробовали то же самое, но уже на добровольцах. Попытайтесь создать одинаковые волны, наложите волны друг на друга. Там, где не может один, быть может, смогут двое, а?

Она просто сияла. А я-то думала, за такую самодеятельность я и Ракель получим выговор. Мы переглянулись, Ракель пожала плечами. Она разглядывала меня, как будто видела впервые, как будто ожидала такого поступка от кого угодно, только не от меня.

Я посмотрела на остальных. Льза выглядела откровенно разочарованной, Щадар злился — наверняка и он догадался, просто мы сообразили раньше. Ракел широко улыбался, искренне радуясь за сестру. Кажется, ему одному пришлось по душе то, что случилось.

Ирина попросила одного из добровольцев остаться, остальных отпустила. Когда мужчина занял свое место перед нами, она оглянулась.

— Готовы? Начинаем.

Иван, вдохни и не дыши. Я сказала.

На лице парня успел отобразиться испуг, но проигнорировать узы ему было не под силу. Сделав глубокий вдох, он замер. Глаза его, ярко-голубые и ясные, умоляли нас поторопиться.

Я посмотрела на Ракель.

— Давай, — сказала она.

Я постаралась сосредоточиться и проникнуть под панцирь чужой воли, но мне это, как и прежде, не удалось. Попробовала Ракель — теперь я знала, что это она, но тоже потерпела поражение. Парень, похоже, уже начал испытывать удушье. Глаза его медленно наливались кровью, руки сжались в кулаки, лицо покраснело.

— Нам надо попробовать вместе, — сказала я.

— Это и есть ваша задача, — донесся голос Ирины. — Действуйте! У вас мало времени.

Я снова потянулась к панцирю и теперь, когда ощутила рядом волну Ракель, не стала пытаться ее перекрыть, а наоборот, постаралась подстроиться, слиться с ней воедино, чтобы сделать сильнее. И у нас получилось. Наша усиленная волна хлестнула панцирь, и снова, и снова, и снова — и мы обе одновременно радостно вскрикнули, когда на нем появилась трещинка. Крошечная, но нам больше было и не нужно. Наша совместная воля проникла в эту трещинку и понеслась к мозгу добровольца.

Она была сильна, эта волна, и она нарастала, как цунами, становясь все выше, мощнее, страшнее…

— Стой! — закричала я одновременно внутри и снаружи, — Ракель, стой!

Но она уже поняла. Мы разошлись в мгновение ока, она отвернулась, снимая инвазию и позволяя мне одной воздействовать на мозг стоящего перед нами парня. Я упала на колени в попытке ослабить волну, которая могла лишить его рассудка и воли навсегда. Перед глазами снова возник образ ангела, расправившего свои черные крылья, и по легкому вскрику Ракель я поняла, что и она видит сейчас свой идивэр.

Волна мягко омыла мозг парня, и он громко и глубоко задышал. А меня словно переехал грузовик — тело затрясло, из носа хлынула кровь, руки свело судорогой. В микроавтобусе послышались крики — наверное какая-то часть волны досталась и остальным. Когда круги перед глазами рассеялись, я обнаружила, что мы с Ракель лежим на асфальте, а Ирина сидит рядом с нами и улыбается.

— Вы сделали это. Сделали.

Мы с Ракель совершили ошибку, которая едва не стоила добровольцу рассудка. Мы не изменили волну, которой разрушали, на волну, которая должна была созидать. Мы чуть не сожгли парню мозги. Но мы сделали то, что от нас ждали. Мы пробили чужое внушение и сняли его.

Как там говорил Нил Армстронг? Маленький шаг для человека, огромный — для человечества?

Ракель досталось сильнее, чем мне. Кровь у нее из носа текла, не останавливаясь, пока Ирина не достала из аптечки перекись и не засунула смоченные ею тампоны Ракель в ноздри.

— Только попдобуйте зазмеядца, — прогнусавила она, хмуро глядя на нас.

Брат подкалывал ее всю дорогу обратно в гостиницу, но было видно, что он гордится.

Ирина доложила о нас Совету, и уже вечером в гостиницу приехал Дер. Он исцелил Ракель и сдержанно поздравил нас с успехом. Когда мы по его просьбе рассказали о том, что делали, он даже на мгновение потерял свою невозмутимость.