Ещё один день

Max Noir

Меня удивило отношение к этой планете на окраине. Когда местных стражей закона валили, – только тогда штурмовики устраивали показательные казни. Затем сажали нового шерифа. Одного на весь район. Спасибо, что не на весь город. Шериф здесь был всем. И сам по себе. Полицейский и детектив. Судья и виселица.

Я уже успел познакомиться с некоторыми коллегами. Один из них был той ещё мразью. Я даже хотел пустить ему пулю в затылок. Это желание так и не исчезало. В целом, Шорх не был полным говном. Меня бесило его увлечение. Я считал это ненормальным.

Шериф соседнего пятого района сколотил свою

собственную банду. Подмял под себя весь «давательный» бизнес, как он говорил. Все проститутки ходили под ним, а также лежали под ним, скакали на нём и делали ему всё, что он пожелает. Его увлечением было наказывать тех, кто меньше всех приносил денег за месяц. Он отдавал таких девиц своей банде, в которой было около пятидесяти человек. Шорх называл это «месячными». Он находил такое название остроумным и с нетерпением ждал этих дней. Он любил смотреть на то, что происходило.

Его шлюхи вкалывали так, будто это был их собственный бизнес. Но всегда были те, кто приносил меньший доход. И такие будут всегда. В остальном же, он был готов убить любого, кто плохо обойдётся с его девочками. Даже мне пригрозил. Я послал его. Он обиделся. Потом Шорх связывался со мной. Долго извинялся. Говорил, что погорячился. Приглашал в гости. Я был не в настроении и снова послал его.

А сейчас перед дверью моего дома-участка, прячась под дырявым козырьком, сидела тощая девчонка и пыталась что-то скрутить. Она ругалась и мокрыми пальцами только разрывала бумагу.

– Ты кто такая? – грубо спросил я.

– А те чё?

– Ты своей жопой подпираешь мою дверь.

Она посмотрела на меня. Бледная худая рожа – один нос торчит. Волосы собраны в куцый хвост на затылке. Не самая плохая одежда. Я сразу отметил, что в целом-то она выглядела довольно прилично. Она не была похожа на местных потаскух.

– Так что? – я указал пальцем на значок, приколотый к бронежилету. – Ещё раз повторить?

– А… Местный шерик. Вот это попадо-о-ос, – проворчала она.

– Слышь, детка, тебе позвездеть охота? – я вытащил ствол и направил на неё.

– Я сбежала, – вид пистолета её не напугал.

– Откуда?

– От Дэлиса. Я из восьмого.

Вот оно как. С этим шерифом, я даже общаться не хотел. В восьмом районе творился настоящий ад. Девка долго добиралась. Путь из восьмого пролегал через три района. Итого километров восемнадцать, не меньше. Вряд ли она бежала через седьмой.

– И как ты смогла добраться сюда?

– С трудом.

– Из-за чего слиняла?

– Может, зайдём к тебе в участок? Я вся мокрая.

– Если мокрая, могу устроить на работу в бордель, – усмехнулся я.

Девка окрысилась и что-то забормотала.

– Ладно. Двигай в тепло, – сжалился я, убирая люгер.

– У тебя есть пожрать? – прямо спросила она.

– Найдётся, – ответил я, открывая дверь.

Как и мой предшественник, я жил в участке. А почему бы и нет? В здании было два этажа. На первом работаешь. На втором живёшь. Если западло подниматься, то всё делаешь на первом. Чаще всего – было западло.

За последние полгода я постоянно ловил себя на мысли, что сильно поменялся. Там, откуда я родом,

никогда не приветствовали грубость. Теперь же я перенимал местный жаргон, не стеснялся в выражениях и мог зачмырить любого, кто мне не понравится. Мне без разницы кто это мог быть. Меня не заботил пол и возраст. Я ненавидел почти всех в этом городе. И в первую очередь – себя.

Мне предстояло работать здесь ещё полтора года. Не чему было радоваться. Оставалось только разрешать местной швали заниматься их делами. Мне повезло, что в моём районе не особо жестили. Мои держали шлюх, немного барыжили наркотой, приторговывали оружием. Это было всё, чем они занимались. Исходя из этого, мои геройские подвиги в первые дни прибытия настолько их ошарашили, что меня даже побаивались. Меня устраивало.

Девка же сбежала от Дэлиса. Я никогда не видел его. Никогда не общался с ним. И никогда не хотел. У него отжигали по полной. В восьмом районе было всё. Там торговали людьми, вламывались в жилища, трахали кого хотели; забирали всё, что хотели и напоследок сжигали дома с полумёртвыми хозяевами. Или с мёртвыми. Восьмые даже пытались подмять под себя соседние районы: седьмой и первый.

Седьмой предпочитал откупаться и платил дань. Чем там занимались, мне известно не было. Говорили, что район был достаточно тихим. Но за счёт чего седьмые имели возможность откупаться – вызывало вопросы.

В первом сидели ботаники. Причём, в самом прямом смысле этого слова. Они выращивали какой-то дичайший гибрид местной травы. От их продукции вставляло так, что с одной затяжки можно было улететь на любую из пяти местных лун и там же остаться. Навсегда.

В первый месяц моей работы здесь, мне довелось увидеть то сопливое, слюнявое и обгаженное из всех щелей нечто, которое скурило весь косяк. Местный врач сказал, что укурышу кранты. На следующее утро пациент сдох. Никогда не забуду, как он выглядел и что сделал напоследок. Отвратное зрелище. Но, чем больше таких дохло на моем участке, тем мне же становилось проще. Правда, иногда, мне было их жаль.

Как только не называли, этот чёртов гибрид: «пелена», «дымка», «туман», но чаще «обосратыш». Районный доктор, с которым мы пока не очень-то и скорешились, даже прописывал втихоря эту дрянь от запоров. Была у него какая-то своя рецептура. Я не одобрял этого. Но здесь каждый выживал, как мог. Когда мне стало известно, что док из-под полы приторговывает запрещёнкой, я хотел наказать его. Потом подумал, что нового мне могут и не прислать.

Позже я узнал, что чистой «пелену» почти никто не курил. Это было равносильно самоубийству. Почему шериф первого района не накрыл производителей – загадкой не было. От «тумана» был такой доход, что первый район процветал. Это было самое безопасное и тихое место в городе. Там был почти рай. Но в нём жили торговцы смертью. С шерифом первого я знаком не был, как и со многими другими. Я знал лично всего троих коллег. Ублюдка Шорха из пятого. Затюканного Зулика из второго. И единственную женщину-шерифа из третьего. Её звали Дора. Дора была сестрой Джесс и не скрывала этого. Она не гордилась родством. Но и не гнобила сестру. Она иногда приходила к ней – просто выпить.