Ещё один невероятный шанс
Шрифт:
Блад отвел глаза. Сейчас лишь мысли о спасении друзей не давали ему соскользнуть в пропасть безумия.
— Тебе не нравится? — внезапно взгляд аль Гуля стал пронизывающим, жестким.
— Что именно? — Блад поднял бровь, взглянув на хозяина дворца. Затем медленно поднялся, подошел к пленникам и довольно грубо оттолкнул от них Арабеллу. Девушка упала прямо на подушки. Он сжал в горсти светлые волосы Гонсалеса, запрокинув его лицо навстречу своему.
— Просто я предпочитаю действовать сам, — произнес он, со злобной улыбкой наклоняясь к пленнику.
В
Питер Блад оттолкнул Гонсалеса и Левассёра в угол и выдернул из-за пояса пистолеты, направив их на палача и хозяина дома.
— А теперь, если сделаете всё, как нужно, то останетесь в живых, — резко произнес он. — Ты, — кивок в сторону опешившего негра, — сними с них цепи!
Снова грохотнуло, донеслись яростные крики и выстрелы. Блад повернулся к двери и в следующий миг взвыл от боли, выпустив пистолет из левой руки. Аль Вард отскочила, подобрала пистолет и направила на него. Рот её был залит его кровью, словно она неопрятно измазала губы алой помадой.
— Не так быстро, красавчик, — нежно произнесла она, а потом засмеялась. И от этого жуткого смеха у Блада по спине потекли струйки холодного пота. Он направил пистолет, что держал в правой руке, на дернувшегося было аль Гуля.
— Велите своей куколке бросить оружие, — спокойно произнес Питер Блад.
— Делай, как он говорит, — аль Гуль прикусил полную нижнюю губу, с ужасом и ненавистью глядя на Блада.
Выстрел едва не разорвал барабанные перепонки. Блад качнулся, отступив назад. Девушка стремглав выскочила из комнаты, и её удаляющийся крик разнесся по коридорам.
Тем временем палач расковал пленников, и Левассёр тут же схватил с лотка длинную полосу железа. Гонсалес выдернул из-за пояса помощника палача короткий широкий нож.
Грохнуло снова, и перепуганные рабы повалились на ковер. В комнату ворвались двое матросов из свиты Блада и Харир со своими сыновьями.
— Свяжите их! — Блад кивнул на аль Гуля, который трясся от ненависти, и на палача с помощником. — Пристрелите этого, если попытается дёрнуться!
Он вышел из душной комнаты и в конце анфилады закрытых помещений столкнулся с ворвавшимися во дворец людьми.
— Аллах Всесильный! — изумленно выдохнул аль Касар, едва успев подхватить обессиленного Питера Блада. — Ты жив? Где Алехандро и Лив?
Питер Блад кивнул, указывая направление, и обессилено сполз по стене. Внутри царила чудовищная злая пустота. Не было сил ни плакать, ни злиться.
— Педро!
Маленькие нежные руки обхватили его лицо, и Блад открыл глаза. Миг спустя горячие, влажные от слез губы прильнули к его губам, выжигая этим поцелуем пустоту и тьму, чудовищную боль, гнездившуюся внутри.
— Ты ранен! — Амайрани сорвала одну из шелковых занавесей, свернула и сунула под кафтан, зажимая огнестрельную рану. Блад слабо улыбнулся.
— Ничего, радость моя, — успел прошептать он, глядя в светлые, чистые глаза мисс Гонсалес. А потом его накрыло беспамятство.
==========
Солнце садилось, и горизонт пылал, словно горели земля и небо. Амайрани Гонсалес остановилась, чтобы полюбоваться этой красотой. На фоне алого пламени её фигура казалась изваянной ангелами.
Прошло три месяца с тех пор, как Аннаба пала. Впрочем, город практически не пострадал, как и его обитатели. Лишь дворец правителя пришлось достраивать после того, как большую его часть разнесли пушки “Фатимы”. Под покровом ночи фрегат вошел в канал через узкий проход, ведущий в закрытую гавань Слезы Ангелов. В этой гавани, сокрытой под нависшими скалами, вход в которую знали лишь самые опытные шкиперы, таился тонкий водный перешеек, соединявшийся с основным каналом Аннабы. План Питера Блада состоял в том, чтобы провести легкую “Фатиму” со всеми людьми, которые смогли поместиться на ней, через канал внутрь города, и под покровом тьмы приблизиться водным путем ко дворцу правителя. План сработал, за исключением того, что пушечной отдачей фрегат бросило на берег и порядком повредило левый борт. Сработал именно благодаря наглости и отваге. Не ожидавшие нападения солдаты, охранявшие дворец, растерялись, и пираты Левассёра и Гонсалеса перебили их с легкостью.
Рана от пули оказалась сквозной, но Блад все равно провалялся почти неделю, наслаждаясь заботой и вниманием прекрасной Амайрани Гонсалес. Он ни о чем не спрашивал, но с радостью принимал горькое лекарство из её рук, и позволял менять повязки. Левассёр сменял Амайрани, лишь когда она уже не могла стоять на ногах, и тогда Блад узнавал новости о том, что происходило в городе и дворце. С содроганием он узнал, что красавица аль Вард погибла от рук старого раба, когда пыталась убить леди Аделу в её узилище. Пленницы были невредимы, хотя и сильно напуганы. Их спаситель пребывал в помещении для слуг в ожидании дальнейших распоряжений.
— Это странный человек, — сказал Левассёр, задумчиво расхаживая по комнате, — по словам рабов и служанок, он был куплен и привезен во дворец вместе с этой сумасшедшей девицей аль Вард. Её настоящее имя Арабелла Бишоп. Он называет себя её дядей.
Блад закрыл глаза, пытаясь справиться с бешено забившимся сердцем.
— Что ж, он спас дам, пусть даже ему понадобилось убить собственную племянницу, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Ты видел его? Что ты о нем думаешь?
Левассёр пожал плечами.
— Не знаю. Мне он показался порядочным человеком, грустным, но сильным. А почему ты спрашиваешь?
— Так… личное, — Блад с трудом повернулся на здоровый бок.
Ему снилась Нуаж. Молодая, в платье из голубого шелка, она шла по берегу и пела. Потом смолкла и посмотрела на него.
— Вижу, ты понемногу привыкаешь к этому миру, Питер Блад, — мягко произнесла она, — что ж, это не самый плохой мир. И в нем ещё много того, что предстоит тебе пережить. Много приключений и много любви. Это хороший шанс для тебя, Питер Блад.