Еще один шанс. Дилогия
Шрифт:
Перебивая секретный разговор, на соседней часовне зазвонили колокола. Собеседники степенно повернулись в сторону крестов, скинули шапки и возложили крестное знамение. После чего продолжили слушать правдивый рассказ дьякона.
– Тайное хранилище хотели создать - аспиды.
– Аверьян правдиво выдал главный секрет иноверцев.
– Цельный подземный городище выкопали. Одних только секретных комнат аж но пять штук приготовили.
– Батюшки светы!
– удивлению купца не было предела.
– Чур, меня! Избави бог от напасти! Когда же они успели - ироды?
– Надысь всё было, - дьякон пропищал в ответ. Он шумно отсморкнулся и вытер
– Удумали хитрость заморскую. Работали быстро и по ночам. А злато-серебро в мешках по улицам тайно носили. Если, что - кто спросит - то нет ничего! Или кажут - навоз.
Все удивленно уставились на служителя церкви. Мужики зачесали затылки. Такой подлости от жителей Кукуя никто не ожидал.
– Про злодейство со стороны нехристей тати прознали, - Синькин повествовал, гордо подняв подбородок.
– Две недели на разбой лучших собирали. Ножи с топорами точили. Гонцов засылали, засаду готовили. Только немчишки смекалистые оказались. В последний момент караван разделили и поехали по разным улицам.
– Оть же, страсти какие!
– плешивый приподнялся с кучи. С испугом в глазах перекрестился.
– Говорят, давеча курица петухом кукарекала, верная примета...
– хорошего не жди. Вот наши и не успели!
– Ты, чаго мелешь?
– один из стрельцов грозно взглянул на юродивого.
– Типун, тебе на язык! Ты, кого нашими назвал? Разбойников, татей, душегубов?
– Ну, не охальников же, - плешивый съязвил в ответ.
– Эти наши! Тьфу, ты - тати-греховодники проклятые, - служитель церкви несколько раз наложил на себя крест.
– Брань устроили поганым спозаранку. А потом как начали иродов гонять по всему городу. Три раза за подмогой бегали. Четыре раза не тех хватали. Потом не там отпускали. Только под утро загнали проклятых в закуток. Хотели всех перебить сразу. Но хитрецы выставили поединщика - богатыря Фон Штольца. Со стороны варнаков вызвался Миха Кривой.
– У него самый большой нож за Москвой-рекой!
– плешивый мужик восхищаясь умением разбойника, снова влез в разговор.
– Судачат, что он рубит деревья им - как топором! Такмо, ему человека прибить - все одно как комара прихлопнуть!
– Не помогло одноглазому его оружие, - дьякон тяжело вздохнул и снова несколько раз перекрестился.
– Не выдюжил окаянный в бою с супостатом. Немчина выхватил золотой меч и убил всех. Сперва Миху, потом остальных татей. Говорят, кровушки пролилось много. Вся Солянка и ближайшие улицы красные. До сих пор мертвецы валяются по всей Москве.
– Это, что получается, братцы?
– купец заволновался. Он радостно оглядел собеседников.
– Теперяча в городе разбойников нетути? Он довольно хлопнул в ладоши и стал их тереть друг об друга.
– И у поганых всё богатство пропало? Эка божья благодать!
– А с сокровищем как?
– мужик в потрепанном кафтане перебил купца.
– Куды оно подевалось?
– Сказывают, исчезло вместе с Фон Штольцем, - Аверьян красноречиво развел руки.
Во дворе церкви на несколько минут установилась тишина. Каждый из слушателей переживал полученные от дьякона известия по-своему.
– Да-а! Вон, оно как бывает! И нашим ничего и немчины остались без своего, - плешивый мужик подвел итог рассказа.
– А я за такое богоугодное дело... Николаю Чудотворцу свечку поставлю, - купец радовался хорошей новости. Его лицо светилось от счастья.
– Эх, нет! Даже несколько свечей...
Глава 5.
Солнце поднималось над Москвой яркое, теплое, ласковое. Оно освещало десятки тысяч домов и домиков, теремов и хором, сотни церквей и монастырей. Тут и там к небу тянулись кресты на луковицах церковных куполов. Дома теснились один подле другого только в Кремле и прилежащих улицах, а дальше, за городской стеной, они полнели, раздавались вширь и глубину. Утопали в зелени садов и огородов. Многие хоромы были в две и три кровли, с острыми крышами и затейливыми флюгерками. То там, то здесь встречались каменные богатые палаты бояр или терема зажиточных купцов. В каких-нибудь двух верстах на зеленом холме прятался среди деревьев белый собор или храм. Чуть вдали виднелся краешек кремлевской стены. Ну, а за ней уже шумел торговый люд.
Настя Матвеева не торопясь шла по московским купеческим рядам. Был ранний, субботний день. Они с подружкой Полиной Бояриновой сегодня решили прогуляться по рынку, посмотреть на новые товары, диковинки, ценности. Приценится к чему-нибудь интересному, увидеть что-нибудь необычное. Позади них приглядывая во все глаза, следовали опекунши девчонок.
Красная площадь Китай города бурлила, кричала, двигалась...
Эй, шевелись, подходи, не скупись!
Гей-гой, выбирай честной народ!
Озорные выкрики, шумные прибаутки, бойкие зазывалки, людской гомон доносился со всех сторон торгов.
А вот вам , орехи - девичьи потехи!
Эй, теща дорогая, для потехи - грызи орехи!
Из-за прилавков постоянно выбегают зазывалы. У гостиного двора толпы бородатых купцов в разноцветных кафтанах и в меховых шапках осаждают прохожих, предлагают товар, голосисто расхваливают его и чуть ли не силком зазывают покупателей.
Ай , смотри, смотри, бери - комарики, мухи, комары!
Ягода винная - еда дивная – дивчина полюбит миловидная !
Рев скота, колесный скрип. Куда ни глянь, в разные стороны тянулись ряды с амбарами, лавками, шалашами, печурами. И возле каждого из них толпяться зеваки. Кругом снуют стрельцы и ремесленники, деревенские мужики, приехавшие на торг, попы, монахи и приказной люд, подвыпившие гулящие женки, истцы и земские ярыжки, божедомы.
Промеж рядов юркие мальчишки-лоточники с блинами, пирогами, со студнем. Прямо на дороге сидят нищие, калеки. Мимо прохожих постоянное движение - возы с товаром, телеги с сеном, досками, камнем, кареты знати, всадники...
Молодой семнадцатилетней девушке редко выходившей из дома, базар казался большим, неведомым миром. Здесь всё было ново, интересно, захватывающе. Но помимо необычных вещей, выставленных на продажу, Настя любила рассматривать публику, которая встречались ей по пути - прохожие, купцы и покупатели, простые горожане и приезжие гости. Ей нравился лихой, разухабистый шум, сплавленный из выкриков и прибауток торгового люда, из громкой, но беззлобной ругани покупателей. Девушке было интересно угадывать, кто эти люди, чем они занимаются.