Еще один шанс...
Шрифт:
— Угу-м, — глубокомысленно заявил дядя и одновременно изменил положение обеих рук, опустив левую, а правую положив мне на лоб.
После чего он раскрыл мне рот, зачем-то внимательно осмотрел зубы и нёбо, почему-то не обратив никакого внимания на язык, а потом… засунул свой палец мне в нос и очень внимательно уставился на извлеченную оттуда… ну не соплю, конечно, но что-то вроде… Короче, мужик жог!
Рассмотрев все извлеченное из моего носа, доктор ничтоже сумняшеся вытер руки о простыню, на которой я лежал (вот урод!), и, повернувшись к бородатому, заявил:
— Состояние носовой слизи вполне удовлетворительное, вследствие чего я могу сделать вывод, что и головная железа функционирует нормально [7] . Пульсация тела также в пределах нормы. Нёбо и десны —
Бородатый озадаченно покачал головой.
— Вишь, оно как… — протянул он.
А до меня дошло, что врач-то, оказывается, говорил по-немецки. Я знаю немецкий не так хорошо, как английский, но гораздо лучше, чем польский и китайский. Тысячи три слов. Вполне достаточно для нормального бытового общения. А для уточнения нюансов всегда можно перейти на английский, им я занимался уже серьезно. А куда деваться? Деловые люди всего мира общаются исключительно на английском…
7
Долгое время медики считали, что мозг — это железа, функцией которой является вырабатывание слизи, «исходящей из тела через ноздри».
Так вот, немецкий я знаю. Но этот доктор говорил на другом немецком. Он отличался от того, который я знал, приблизительно так же, как тот язык, на котором говорили те, кого я тут успел услышать, отличался от русского. То есть нечто знакомое слышится, смысл понять можно, но существенная часть слов будто нарочито искажена или подменена другими, похожими лишь отдаленно и скорее смыслово, а не по звучанию. Ну как в украинском железная дорога называется «зелязницей», а в белорусском «чугункой». Во фразе, в контексте — поймешь, а отдельным словом — хрена. Впрочем, и с контекстом тоже иногда были напряги. Хотя это вполне объяснимо. Ну из какого контекста можно понять, что польское слово «урода» означает «красавица»? Максимум что решишь — стебаются…
— А можа, порчу навели? — задумчиво проронил мужик.
— С сим уже не ко мне, — сухо отозвался немец и, соизволив наконец оторвать задницу от моей кровати, поднялся на ноги и расправил торчащие из рукавов манжеты рубашки. — Я приготовлю питье, которое позволит саревиш менее остро реагировать на окружающее, — заявил он, направляясь к двери.
Бородатый проводил его взглядом, а затем повернулся к женщине.
— Ты, знамо, вот что, Суюмбике, — гулко начал он, — тута сидай. Мало оно что… А я-ста пойду… Эх ты! — обрадованно рявкнул он. — Царевич! Оклемался небось?
Я открыл глаза. Раз уж мужик обнаружил, что я очнулся, смысла щуриться больше не было. Мужик расплылся в участливой улыбке, причем она явно была искренней.
— И поздоровша ли? — взволнованно спросил он.
Я робко улыбнулся в ответ и промолчал. А что было ответить. В отличие от попавших в чужие тела героев фантастических романов, читанных мною очень давно, в детстве и самом раннем юношестве, в голове у меня было пусто. То есть не совсем, конечно, все мое было со мной, но никаких чужих воспоминаний, навыков и знаний, ну там языка, умения фехтовать или держаться в седле, не наблюдалось. Хотя проверить последнее пока случая не было. Впрочем, держаться в седле я умел… немного. Ну, скажем, мог, не отбив себе зад, выдержать часовую конную прогулку. Своей лошади у меня не было, но в Малаге, где у меня был дом, я прошел любительский курс обучения верховой езде и частенько арендовал андалузца, на котором катался по окрестностям. Андалузцы мне очень нравились. Конечно, не арабы и англичане, но зато стоят вполне приемлемо, и вообще очень популярная любительская порода, так что я даже рассматривал вопрос купить себе такого и отвезти в Москву, но пока еще не сподобился. Пока еще, ну да… Так вот, никаких таких знаний и умений у меня в голове и остальных частях тела не оказалось, и я счел за лучшее промолчать, чтобы по незнанию не ляпнуть чего-то, что может быть расценено как совсем уж непотребное.
Мужик, глядя на мою улыбающуюся физиономию, задал еще пару вопросов, и с каждым последующим в его голосе звучало все больше и больше беспокойства, а затем обжег взглядом женщину, рявкнул ей:
— Сидай тут! — и вылетел из спальни.
Та послушно шмыгнула на табурет и замерла, уставившись на меня встревоженным взглядом. Я слегка перевел дух. Итак, подведем первые итоги. Я… где? Вариантов было несколько. Например, в программе «Розыгрыш». У них довольно нехилый бюджет и все возможности для найма актеров. К тому же у меня есть масса друзей-приятелей, которым финансы позволяют нанять всю группу (или труппу) программы для устройства мне такового в индивидуальном порядке. Причем не заморачиваясь съемками. Только лишь для получения удовольствия. Но как им в таком случае удалось добиться того, что мне кажется, будто я в теле ребенка? Или не кажется, а так оно и есть? Я покосился на сидевшую у кровати женщину и, решительным жестом откинув одеяло, уставился на свое тело. Нет, все верно — пацан, лет десять, а то и меньше, слава богу, не обрезанный, коленка слегка поцарапанная… Женщина испуганно вскрикнула и заговорила на каком-то языке, в котором вроде как проскальзывали знакомые слова, но от русского он был еще дальше, чем тот, на котором изъяснялось большинство тех, кого мне здесь довелось слышать. Осознав, что я не реагирую, она поднялась и накинула на меня одеяло, чему я не стал препятствовать. Все, что мне нужно, я уже посмотрел.
Ладно, второй вариант, который стоит принять за рабочий, — мое сознание каким-то странным образом удалось переселить в чужое тело. Как? А хрен его знает. Черт! Я же читал нечто подобное в тех материалах, что дал мне Легионер… Тогда мне все это показалось полной мурой, но… отсюда, из этого тела, оно уже таковым не смотрится. Значит, во всем виноват Хромой… Ну сука! Попадешься ты мне… Я разжал непроизвольно стиснутые зубы и тихонько выдохнул. Ладно, Хромой, похоже, тоже попал. Кого бы и как он там ни собирался подсадить в мое тело, тот мужик тоже оказался в крайне неприятной ситуации. Он же тоже ни хрена не знает. Ни паролей, ни кодов, ни номеров счетов… такие вещи я предпочитаю держать в голове. На память, слава богу, я никогда не жаловался. Так что единственное, что этот урод может сделать, — это вынести Хромому содержимое ящиков моего рабочего стола. А стоит ему только начать влезать в дела, как Костя его моментом раскусит. Были у нас с ним некие наработки, тайные жесты, знаки, долженствующие показать окружающим, что я нахожусь под контролем или, наоборот, все в порядке… Ничем эта операция Хромому не поможет. Ладно, оставим его в его юдоли. Мне бы сейчас со своими проблемами разобраться.
Итак, примем как факт, что я в теле десятилетнего пацана, и идем далее. Где находится это тело? Хм… если бы не оно, то программа «Розыгрыш» подходила идеально. Декорации, актеры, язык… но если план Хромого удался, ничего такого он оплачивать бы не стал. Скорее он закатал бы меня в бочку и сбросил с вертолета где-нибудь в море Лаптевых, чтоб помучился… а самое верное — просто и банально пришил бы. Ну или посадил бы на цепь в подвале собственного дома и время от времени спускался полюбоваться, в какое положение загнал борзоту, посмевшую открыть на него пасть. Впрочем, последнее вряд ли. Времена нынче не те. Опасно. Чичу вон аж в Лондоне достали. А что человек сделал-то? Просто проучил урода, залезшего в его карман.
Значит, примем как данность, что все, что меня окружает, — это обычный быт тела, в котором я оказался. Я еще раз огляделся. Бревенчатые стены, иконы, лампада, какой-то странный язык, одежда, очень напоминающая старинную… Таежный тупик? Была во времена моей юности в «Комсомолке» серия репортажей про семью староверов, бежавшую глубоко в тайгу и обустроившуюся там. Но каким боком тут доктор-немец? Тоже старовер? За-абавно… И тут я припомнил, как меня назвал тот мужик, и едва снова не заорал. Потому что это уже не лезло ни в какие ворота! Царевич?!!
В этот момент мне пришлось отвлечься, потому что за дверью снова послышались голоса, топот, и в мою спальню ввалились еще несколько человек, возглавляемых тем самым бородатым мужиком и немцем-доктором. Сзади них мельтешили еще три толстых бородача, отчего-то одетых в огромные, делавшие их фигуры просто необъятными, шубы, и с высокими посохами в руках. Доктор подошел к кровати, уселся на прежнее место и снова ухватил меня за руку, как и прежде расположив свою вторую руку у себя на шее. Я слегка отодвинулся. Если он снова полезет своими пальцами мне в нос — я его двину. Но, слава богу, на этот раз доктор никуда не полез. Только ощупал мне всю башку и живот. Мужик с бородой взволнованно замер рядом.