Еще один шпион
Шрифт:
– Конечно! – обрадовалась Наташка. – Ой, а вы тоже? Так вы нам покажете этот офис? А может, вы нам и капитана поможете найти?
– Да я и сам за капитана могу, – скромно заметил тот. – И лицензия есть, и стаж, и все документы в порядке... Да там ничего сложного, если разобраться. Куда проще, чем по Садовому в час пик...
– Ой, так вы москвич?! – Наташка окончательно пришла в восторг.
– Да. Кстати, меня зовут Вадим. А моего друга – Юрий. Мы в 230-м живем...
– Очень приятно! Я – Наташа! Я из 245-го, почти по соседству!..
Они стояли и ворковали, как голубки, будто Семаго здесь
– Ну, пидоры! – процедил он себе под нос и двинулся на этого Вадима, еще толком не зная, то ли заедет ему в улыбающуюся рожу, то ли просто уведет отсюда Наташку в номер и вставит ей ума. Или чего получится. Но на дороге его неожиданно оказался второй, который Юрий.
– Сам ты пидор, урюк... – сказал тихо Юрий и коленкой врезал Семаго в пах.
Удар подлый, опасный. Бывает, что не попадешь, и тогда пиши пропало – убьют. Но этот гад попал, и до того удачно, что Семаго так и остался стоять на месте, присогнувшись, сдвинув мучительно колени и вращая невидящими от боли глазами. После этого подошел Вадим и, все так же улыбаясь, ударил под ложечку...
Когда чувства постепенно вернулись на место, Семаго обнаружил, что Вадим и Юрий исчезли, Наташка исчезла тоже. Хотя нет, пардон, Наташка сидела на лежаке, подобрав колено и упершись в него подбородком. Она смотрела на море, зло насвистывая сквозь зубы какой-то мотивчик. На Семагу она не смотрела.
– Ну что, опять подрался, да? – она обращалась к морю. – А без этого никак нельзя? Приличные молодые люди, воспитанные, в отличие от некоторых. Так нет – сперва оскорбил, а потом права качаешь...
Семаго вдохнул-выдохнул, после чего сообщил ей:
– Вот что. Я тебя сейчас просто убью. Честное слово. Так что топай быстро в номер, если не хочешь, чтобы я это сделал на виду у всей публики.
– Попробуй. А я полицию вызову, – спокойно ответила Наташка. – И расскажу, как ты прилюдно оскорблял представителей сексуальных меньшинств. По-моему, здесь это называется проявлением расизма. Ну, или чего-то в этом роде. А потом ты угрожал моей жизни. Или склонял к сожительству. Или хотел продать меня в сексуальное рабство. Как ты думаешь, мне поверят?
Семаго опешил.
– Ты рехнулась, да? – спросил он.
– Нисколько, – обворожительно улыбнулась Наташка.
По этой улыбке Семаго понял, что – да. И вызовет, и расскажет. И, что хуже всего, – ей и в самом деле поверят. Да, отдых начался хреновато...
Первую субботу на отдыхе решили отпраздновать по-царски – ужином в «Палм Палас». Это ресторан в одноименном пятизвездочном отеле, рядом с пляжем Кала Майор. В «Альмудайне», где они поселились, тоже есть бар, но там лишь три несчастные звезды, и, значит, никуда не годится. Так сказала Наташка. С Наташкой Семаго в последнее время не спорил.
– Ну что надулся, как мышь на крупу? Паэлья не нравится – закажи что-нибудь другое. Как маленький, честное слово. Вот тут сарон какой-то есть. Нет, капон, наверное, правильно. Хочешь капон? – Наташка на секунду подняла глаза на Семаго и опять уставилась в меню, будто увидела что-то неприличное. – Ага, вот еще: тор-ти-ла. Тортила, что ли?
Водку, ага. Стопарь чистой здесь – двадцать пять евро. Кроме шуток. Не стограммовый, как логично было бы предположить, а какой-то наперсток, граммов тридцать, не больше. Нажрешься тут.
– Не могу понять – в чем здесь фишка, – мрачно сказал Семаго, закапывая вилкой красную креветку в желтый рис. – Взяли плов, набросали сверху морепродуктов – и вот тебе национальное блюдо... Не пойму...
Он торжественно отправил в рот рис с отчетливым рыбьим привкусом, потом отпил из наперстка. Вкуса – ноль, вода из крана и то погуще будет. Рядом тут же возник хлыщ в алом френче, налил ему новую порцию. Еще двадцать пять!
– Как тут нажрешься? – сказал Семаго Наташке.
– И очень хорошо, – Наташка рассеянно нахмурила брови, быстро глянула по сторонам. – Никаких драк сегодня, никаких «Маршей ракетчиков». Хватит. Я уже устала от всего этого.
– А я что? – вопросил Семаго. – Я ничего.
Принесли вторую перемену: рыбу какую-то на шпажках, пирог с колбасой – что-то наподобие пиццы, салатов всяких. Семаго заказывал наугад, названий этих испанских он не знает, смотрел только на ценник, чтоб не сильно кусалось. Деньги здесь разлетаются как дым, что-то невероятное. Семаго всегда считал себя человеком более-менее обеспеченным, каких-то серьезных финансовых затруднений давно не испытывал. В гастрономе отоваривался не глядя, бензин заливал до щелчка, на одежде-обуви не экономил. Что еще? И ведь не в Саратове жил, не в Урюпинске каком-нибудь – в Москве-матушке, где все на дороговизну жалуются!..
Короче, думал Семаго, что он крутой серьезный мужик. Потому и на Майорку махнули, а не в Турцию, не в Египет. Гулять так гулять, а чего нам? И только тут он понял, что попал не в свою лигу. Ошибся дверью. Залез не в свои сани. Чтобы не умереть с голоду в этой Майорке, не подохнуть тут со скуки и от обезвоживания организма, надо платить и платить. Две чашечки кофе – двадцатка, бутылочка воды – червонец, вино –двадцатка, гидроцикл – полтинник, дискотека – двадцатка, пара коктейлей – тридцатник... Вот и вылетели полторы сотни, причем совершенно незаметно.
Ну ладно, отдых один раз в год, будь Семаго один, он бы тут продержался как-нибудь, даже трезвому ходить бы не пришлось. Но ведь он с Наташкой – а та плачет, что купальник у нее непрестижный, видите ли, нужно срочно купить престижный за триста семьдесят – это за пару шнурков-то и два кусочка ткани, которыми ни жопу, ни грудь не прикроешь, а только наоборот. И на гостиничном пляже песок не такой, надо идти на другой пляж, где песок правильный, зато вход платный, а за лежаки и тенты дерут столько, что кроме миллионеров, наркоторговцев и парочки сумасшедших там никого нет. Ну и вечером, конечно, надо куда-то мотаться, без этого никак – клубы там всякие, пати и прочая хрень. И в чем попало туда не пойдешь, нужно опять что-то «престижное», мать его, а в бутиках уже ждут, уже улыбаются хуаны эти, мудачьё, бла-бла-бла на своем испанском, и Наташка, уж на что тупая, тут все сечет, никакого языкового барьера у нее нет, когда тысчонку евро надо расшвырять...