Еще один Валентинов день
Шрифт:
– В Чикаго мы не «избегаем» оплаты парковочного билета, Рафферти, – отрезала та.
– Значит, все изменилось даже больше, чем мне показалось.
Драго как в воду канул, но лишняя осторожность не помешает, поэтому Джеймс рванул с места, ловко избежал столкновения со «скорой помощью», очень вовремя вильнув в сторону, потом утопил педаль газа в пол. Хилый маломощный двигатель взревел и вынес их на широкую улицу, наперерез приближающемуся грузовику. Хелен вскрикнула и закрыла лицо руками, Рафферти умело пропустил огромную фуру и начал безумную гонку по почти пустому бульвару.
Хелен съежилась
Но Хелен не проявила никаких эмоций, просто молча смотрела на лихача.
– Прямо сейчас никто не собирается рожать, Рафферти, – наконец заметила она. – Нельзя нарушать ограничения скорости.
– А я все жду, когда вы придете в себя. Не возражаете, если я подымлю?
– Возражаю.
Но нахал уже прикуривал сигарету, довольный слабой улыбкой Хелен. Никто не следил за ними, возможно, Драго все-таки решил подождать.
– Милый младенец, – завел Джеймс светскую беседу.
– Не вешайте мне лапшу на уши, Рафферти, вы едва взглянули на него, – отрезала проницательная прокурорша. – Я намерена получить ответы на некоторые вопросы, и немедленно.
– Вот как? Меня обвиняют в преступном деянии, офицер?
– Не морочьте мне голову, Рафферти. Я хочу знать, что происходит. Почему вы не давали мне выйти в коридор? Это был вовсе не дежурный врач… не могу вспомнить, но знаю, что видела этого человека прежде. И что означают все эти завуалированные намеки на ваш уход и возвращение? Почему вы не можете остаться на крещение малыша? Почему не можете вернуться в течение года? Почему в вашем бумажнике лежат тысячи долларов наличными, но нет ни кредитных карт, ни чековой книжки… – внезапная ужасающая мысль сразила мисс Эмерсон. – А водительские права-то у вас, надеюсь, имеются?
– А как же.
Права истекли в 1931 году, но вряд ли стоит об этом упоминать. Хелен и без того засыпала его кучей вопросов. Нелегко сообразить, как увильнуть от ответов и как остаться в ее квартире на остаток ночи.
– Ну, Рафферти? Собираетесь что-нибудь сказать?
– Леди, – устало произнес он. – Вы все равно мне не поверите.
– Почему бы не испытать меня?
Именно это желание и мучило Джеймса до смертной тоски. Хелен даже не поняла двусмысленности своего предложения, чересчур погруженная в собственные запутанные мысли. Рафферти резко свернул к обочине и выключил двигатель, гадая, что ей можно раскрыть. Тысячи вещей приходили в голову от «Послушайте, леди, вы в большой опасности» до суровой правды, что он мертв уже шестьдесят четыре года. Ни в одну из этих историй прагматичная мисс Хелен Эмерсон не поверит. Лучше ограничиться обычными небылицами.
– У меня очень ответственная работа, – сообщил Рафферти. – Я прибываю в Чикаго один раз в год, не более чем на сорок восемь часов, потом уезжаю. Я не препятствовал вам выйти в коридор, должно быть, дверь заклинило. Понятия не имею, дежурный это врач или просто какой-то парень из персонала. И деньги в моем бумажнике относительно чистые, если деньги вообще можно назвать чистыми. Взгляните на ситуацию с другой стороны, Хелен, вы зарабатываете на жизнь, ловя тех, кто наживается на наркотиках и проституции, как Аль Капоне, например.
– Так и есть, – согласилась она. – Он получал доходы от преступлений и человеческих страданий.
– А вы получаете деньги, пытаясь остановить злодеев. Посмотрите правде в глаза – без организованной преступности вы остались бы без работы и на улице. И кто, по-вашему, заплатил за то здание, в котором вы живете? Думаете, Кристал Латур унаследовала его от богатого дядюшки? Скорее, от щедрого папика. Это грязный мир, принцесса, и грязный город, о чем вы осведомлены как никто другой. Так что кончайте этот допрос с пристрастием, словно обладаете полномочиями, потому что у вас их нет. Я не под вашей юрисдикцией и не обязан отвечать. Просто стараюсь сделать все от меня зависящее за кратковременное пребывание в Чикаго.
Он внезапно замолк, и в машине воцарилась тишина. Свет уличного фонаря не проникал внутрь тесного пространства, и Рафферти не мог разглядеть выражение лица спутницы, не мог даже предположить ее реакцию. Джеймс затаил дыхание. Теперь она точно не позволит ему войти в квартиру. Придется провести ночь на холоде, наблюдая издалека, чтобы удостовериться, что Драго не решился принять вызов.
– Вы намерены доставить меня домой? – наконец натянуто спросила Хелен.
– Мы уже на месте.
Она подалась вперед, всматриваясь в темноту, и Рафферти увидел напряженное бледное лицо, за тонкой, как проволока, оправой глаза блестели слезами.
– Что ж, – произнесла Хелен, потянувшись к дверной ручке, но Джеймс перехватил ее запястье.
– Разве не собираетесь пригласить меня на чашечку кофе? – полюбопытствовал он, восхищаясь собственной наглостью.
– Жаждете умереть? – хрипловато усмехнулась Хелен.
– В смысле?
– Любой, кто охотно пьет мой кофе, явно склонен к самоубийству.
– Поверьте, Хелен, есть только одна вещь, которая меня абсолютно не волнует, – собственная смерть.
Он запнулся, она призадумалась.
– Так пригласите?
– Плохая идея.
– Возможно, и нет. Я так и не снял комнату в отеле, поэтому мог бы вернуться к Моретти.
– Здравая мысль, – кивнула Хелен, не пытаясь уйти.
– Но не хочу.
– Не знаю, к чему вы привыкли, Рафферти, – глубоко судорожно вздохнула Хелен. – Но я не из тех, с кем можно переспать, а затем через два дня исчезнуть. Я не партнерша для случайного секса.
– Знаю.
– Тогда сомневаюсь, что…
– Мне не нужен секс с вами, Хелен. Мне нужно место, где можно переночевать.
Снова воцарилась тишина.
– Вы меня не хотите? – раздался тихий голосок.
– Советник, да я отдал бы двадцать лет жизни, если бы они у меня были, чтобы сегодня вечером уложить вас в постель. Но, откровенно говоря, я познал многих женщин и прекрасно вижу, когда дамочка готова покувыркаться на простынях, а когда нет. Вы как раз из последних. Но я не отказался бы поспать на диване, утром выпить ваш ужасный кофе и отвезти вас снова поглазеть на младенца, когда наступят приемные часы. Все лучше, чем провести ночь в безликом гостиничном номере, изучая по телевизору ассортимент домашнего телемагазина.