Еще один знак зодиака
Шрифт:
Дэвид согласился, что это так.
— Скажи я ей, что она мне безразлична, Мэрион наверняка убедит попечительский совет отклонить мое предложение.
— А упускать выгоду вы не хотите, — горестно вздохнула я.
Дэвид привлек меня к себе и прошептал:
— Ирина, мне нужна только ты! Я безумно люблю тебя, но…
— Но акции фирмы «Пэриш» вы любите еще больше, — ответила я зло и вырвалась из его объятий. — Оставьте меня в покое! Я расскажу о вашем низком поведении Мэрион. Вы не имеете права играть ее чувствами. И… и моими тоже!
Если бы он не поцеловал меня в тот момент, то я бы выложила
— Я вижу, ты нашла с Дэвидом общий язык, — сказала мне вечером Мэрион. Мы находились в ее спальне, и она расчесывала свои длинные рыжие кудри перед зеркалом. — Я знала, что он тебе понравится. Если хочешь, можешь поехать вместе с нами в Нью-Йорк, уверена, что Дэвид не будет против. Я не смогу без тебя, Ирина!
О, если бы Мэрион знала правду! Я ненавидела себя за свое двуличие и малодушие, однако Дэвид принадлежал только мне, и делить его с названой сестрой, пускай и спасшей мне однажды жизнь, я не собиралась.
Помню, как Мэрион позвала меня к себе пару дней спустя и, усадив на кушетку, таинственно сообщила:
— Ты не представляешь, дорогая сестричка, что десять минут назад сказал мне Дэвид!
Неужто он наконец решился выложить ей правду? Но тогда вряд ли бы Мэрион так легко восприняла его признание и сияла бы сейчас, подобно новенькой золотой гинее… А Мэрион взяла меня за руки и выдохнула:
— Дэвид, мой любимый Дэвид, сделал мне предложение!
Я окаменела. Потом решила, что ослышалась.
— Конечно, мне пришлось ему немного помочь и направить в нужно русло… В общем, он сообщил, что считает меня замечательной девушкой. И добавил, что, стань я его женой, он был бы необычайно рад! Боже, я не могу поверить: скоро я выйду за него замуж!
Наплевав на приличия, я отправилась в отель, где остановился Дэвид, и поднялась к нему в номер. Я застала его полуодетым, и это только распалило мой гнев и… мою чувственность.
— Что ты себе позволяешь? — воскликнула я, бросаясь на него с кулаками. — Ты же обещал, что откроешь ей глаза, а вместо этого сделал ей предложение!
Дэвид схватил меня за запястья и стал объяснять:
— Я пытался донести до Мэрион правду, но она просто не захотела ее услышать. Я сказал, что счел бы за счастье, если бы такая девушка, как она, стала моей женой, но… И в тот момент, когда я хотел сказать ей, что люблю тебя, она просто выбежала из комнаты.
— И теперь она уверена, что ты сделал ей предложение, — прошептала я. Вслед за тем Дэвид поцеловал меня, и мы полностью позабыли о бедняжке Мэрион.
Тягостную ситуацию требовалось разрешить, причем как можно быстрее. Однако ни Дэвид, желавший все же заключить сделку, ни я, боявшаяся последствий страшного признания, все не начинали серьезный разговор.
И однажды Мэрион заявилась в отель к Дэвиду — она хотела узнать его мнение насчет организации свадебного торжества. И застала нас в постели. Несчастная несколько секунд стояла, раскрывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, затем ее лицо залила смертельная бледность. Я пыталась ей что-то объяснить, но она, казалось, не слышала меня. Дэвид бросился к ней, Мэрион оттолкнула его и, не сказав ни слова, вышла прочь.
Мне было до слез жаль Мэрион, но я любила Дэвида и не собиралась делить его с названой сестрой. Вместе с Дэвидом мы отправились вечером того же дня в особняк к Мэрион, чтобы все ей объяснить и попытаться, по возможности, сохранить если не дружбу, то хотя бы хорошие отношения.
Мэрион заперлась в своей спальне и не отзывалась ни на стук, ни на просьбы открыть дверь. Слуги доложили, что она вернулась задумчивая и велела ни при каких обстоятельствах не беспокоить ее.
После долгих бесплодных попыток проникнуть к ней в спальню страшное подозрение закралось мне в душу. Дэвид вместе с дворецким высадили дверь — и мы обнаружили бедняжку Мэрион на кровати. Она была мертва: принятая ею доза веронала очень быстро привела к летальному исходу. Оказалось, что Мэрион скончалась еще до того, как мы переступили порог ее особняка.
В прощальной записке она желала нам счастья и сообщала о том, что не видит для себя смысла жить дальше, зная, что Дэвид предпочел ей другую. Слова, обращенные ко мне, раскаленным железом жгли мою душу: «Ирина, нареченная моя сестренка, я не сержусь на тебя и прощаю вас обоих. Будь счастлива с Дэвидом. Твоя Мэрион».
Мы с Дэвидом покинули Лондон день спустя и перебрались в Нью-Йорк. Во время путешествия через океан он сумел убедить меня, что неразумно отказываться от совместного счастья, тем более что Мэрион уже нельзя ничем помочь. И я, руководствуясь эгоистическими побуждениями, согласилась с ним. В конце концов, Мэрион сама приняла фатальное решение. Но я не могла отделаться от мысли, что Дэвид и я стали убийцами, пускай и против своей воли.
В Нью-Йорке у Дэвида имелся элегантный особняк на Пятой авеню, в котором мне предстояло стать хозяйкой. Эхо лондонского скандала докатилось и до Америки, однако мой любимый заявил, что ему наплевать на мнение друзей и знакомых. Предложение он мне сделал еще на корабле, и я наконец-то ответила ему согласием.
Свадьба состоялась в марте 1929 года — Дэвид, дела которого шли как нельзя лучше (курсы акций росли как на дрожжах, а сделки приносили огромные прибыли), не пожалел денег на устройство роскошного приема. На него явились все сливки нью-йоркского общества, по большей части раздираемые любопытством и желая посмотреть на избранницу известного банкира, из-за которой некая юная англичанка отравилась снотворным.
Мы венчались в небольшой русской церквушке на Манхэттене, и на протяжении всей долгой церемонии в небольшом помещении, пропахшем ладаном, сверкавшем золотыми окладами икон, меня терзало одно и то же видение — увядший цветок на серой могильной плите. На ней было высечено: «Дэвид Уильям Стивенс, 3 июля 1898 — 1 ноября 1929». То была могильная плита моего мужа! И человеком, стоявшим перед ней, была я сама!
Нет, я не желала верить кошмарному видению. Ведь получалось, что наше счастье будет длиться всего лишь неполных девять месяцев. Дэвид ничего не знал о моем даре. Я, решив, что после свадьбы поведаю ему о своей удивительной способности видеть будущее, предпочла скрыть от него правду.