«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели
Шрифт:
Выведя робот из кокона, Смоллетт осмотрелся. На пределе дальности действия сенсоров обнаружилось что-то большое и металлическое, что система идентифицировать не смогла. Впрочем, и не нужно. И так ясно — это все, что осталось от одной из машин после ядерного взрыва и последовавшей за ним жесткой посадки. Шансов выжить у пилота не было. При катапультировании первыми из трюма выкидывались самые
Всего же в радиусе действия системы обнаружения нашлось четыре робота, три из которых довольно шустро топали в сторону неподвижного четвертого. В одном из них Саня уверенно опознал «Росомаху» — неправильную «Баллисту» Сергея. Два других идентифицировались как машины их группы, но имен водителей он не помнил. Когда Смоллетт настроился на частоту подразделения, передатчик выдал серию ругательств:
— Эти козлы заплатят за все! Ты понял, Раймонд?! За все! За каждого из наших ребят мы убьем сотню этих грязеедов!
Про себя Алекс отметил, что Рауль — кажется, так зовут говорившего, — вообще-то прав. Если каждая занюханная планетка будет палить атомными ракетами в ответ на каждый рейд наемников, что же тогда начнется? По правде говоря, нас сюда никто не звал, ну и что с того? Ядерное оружие под запретом, и точка. Наконец, когда Рауль пошел на второй круг ругательств, Сашка решил вставить свои пять копеек.
— Здесь Ка-Два, нахожусь от вас на северо-северо-запад, дистанция два. Машина не пострадала, прием.
— Ка-Два, живой? Повезло тебе, — в голосе Рауля чувствовалась неподдельная радость. — Слушай сюда: останешься вместе со своим приятелем возле Ка-Один, он ранен. Как только он придет в себя — догоняйте. А мы пока воздадим по заслугам ублюдкам, после чего все уберемся с этой планеты. Понял?
— Принято.
Дойдя до полураскрытого кокона с точно такой же «Баллистой», Алекс с Сергеем разошлись, занимая стандартные позиции для защиты поврежденного собрата. Говорить не хотелось — сказывались последствия чудовищного нервного напряжения. Смоллетт разглядывал повреждения кокона-робота с позывным Ка-Один, одновременно привычно контролируя окрестности.
— Саш, что ты думаешь обо всем этом? — Вопрос Сергея, пришедший по закрытому каналу, вытряхнул Алекса из некоего подобия транса.
— О чем «об этом»? Если ты о том, что произошло, то я думаю, что нас сегодня чуть не убили. Других мыслей нет.
— Нет, я про то, что скорее всего творят сейчас Рауль и Раймонд.
— Они вершат правосудие, как ни странно, и спасают миллионы жизней.
— Вот как? — Ядом в голосе Сергея можно было отравить полгалактики. — А я думал, что правосудие — это когда карают виновных, а не тех, кто не успел убежать и послужил игрушкой для съехавшего с катушек психа.
— Верно, но пойми: если хоть раз не заметить применение такого оружия, то вся система военных соглашений полетит к чертям и будет много трупов. Очень много. А что до невиновных — в конце концов, никто их не заставлял выбирать себе такое правительство.
— Да ну? Чисто для справки, если ты вдруг забыл, напоминаю: мы прибыли сюда именно для того, чтобы
— Не цепляйся к словам. За тобой, кстати, этого не водилось.
— Равно как и за тобой — таких людоедских взглядов, типа «никто не свободен от вины»!
— Это оттого, что раньше против меня не пытались применить оружие, мощность которого измеряется килотоннами.
— Ясно. — Сергей внезапно остыл, что Алексу очень не понравилось. Характер друга он изучил неплохо.
«Росомаха» четко, как на параде, развернулась и направилась в сторону ушедших роботов.
— Серега, млять, придурок, стой! — Бесполезно, этот идиот отключил связь.
— Ка-Один, ты как?
— Почти норма, — разговора друзей пилот не слышал. — Догоняй, и задайте им там жару. Я за себя постоять сумею, не боись.
— Принято, — бросил Алекс в микрофон, направляя «Баллисту» следом за изрядно оторвавшимся роботом товарища. Он не увидел, как двинувшийся следом медленным шагом Ка-Один, пройдя всего несколько сот метров, вдруг остановился и замер. Встроенная в жилет диагностическая система бесстрастно зафиксировала резкое падение жизненных параметров пилота. А через несколько минут так же бесстрастно зафиксировала полное отсутствие пульса. Впоследствии патологоанатом запишет в заключении: «Причиной смерти стало сильное внутреннее кровотечение, вызванное…» Пилоту просто не повезло — сломанное при жесткой посадке ребро пробило ему легкое.
Слава главных хулиганов поселка пришла к Витьку с Маратом неспроста. Так получилось, что их, внешне и по характеру совершенно разных, вместе свела обычная безотцовщина. У матерей-разведенок, занятых работой и воспитанием младших братьев и сестренок, на них просто не хватало времени.
Поэтому там, где появлялись Марат и Витек, без неприятностей не обходилось. Кто выпустил всех свиней со двора свинофермы? Кто завалил цветами, сорванными у соседей по улице, весь двор Маши, первой красавицы класса? Кто натянул веревку через дорогу перед велосипедом почтальона Васюкова? Кто натолкал мирно спящему под забором местному забулдыге Степанычу в бутылку портвейна куриного помета, из-за чего тот целый месяц не мог смотреть на любую алкогольную продукцию из сельпо? Народная молва сразу же приписывала авторство всех невинных, и не очень, проделок неразлучной парочке сорванцов — Витьку и Марату. Бывало и так, что вину мальчишек доказать не удавалось, но все равно первым делом подозрения падали… на кого? Все верно, на Витька и Марата.
Так случилось и сейчас, когда районный штаб гражданской обороны объявил чрезвычайное положение. К удивлению всех, оказалось, что винные подвалы бывшей помещичьей усадьбы, а ныне — Дома культуры, числились бомбоубежищем гражданской обороны! Участковый, поминутно матерясь и подгоняя назначенных добровольцев и председателя колхоза, притащил из школы кучу просроченных противогазов. Когда все население поселка, вплоть до древних стариков и грудных детей, разместили с грехом пополам под сочащимися влагой каменными сводами, оказалось, что единственные, кого не досчитались… конечно — два неразлучных друга — Марат и Витек.