Эскорт для босса или Верни моего ребенка
Шрифт:
Глава 17. Ева
Три дня…Три чертовых дня я не могу думать ни о чем другом, только о результатах анализов. Жду теста ДНК так, как не ждала Деда Мороза в детстве. Мои губы искусаны, а пальцы обгрызены до мяса. Ни о каком маникюре и речи нет, я только и делаю, что включаю и выключаю сотовый телефон.
Начинаю смотреть телевизор с новогодними передачами, но надолго моего внимания не хватает, и я на самом деле жалею, что эти праздники такие длительные — мне бы не помешала разрядка, переключение сознания на работу.
Но вот наступает третий день, и напряжение от ожидания достигает своего апогея.
Мне
И потому захожу в душ, посильнее включаю напор горячей воды и подставляю под упругие струи свое тело. Пар заполоняет пространство ванной комнаты, и холод потихоньку отступает. Однако я все равно кошусь краем взгляда на маленькую стеклянную полочку, на которой лежит черное зеркало моего сотового телефона- все надеюсь, что придет ответ из клиники.
Спустя полчаса я понимаю, что жизнь понемногу вернулась в мое тело. Изнутри уже не рвется лед, не крошится на куски замерзшая душа. И теперь я начинаю думать совсем о другом…О Цареве.
Мне отчего-то кажется, что это не вода обнимает мое тело, а его пальцы, сильные, смелые, уверенно касаются моих бедер, груди, скользят по талии. Я закрываю глаза и проваливаюсь в эти нескромные ощущения, которые неожиданно наводняют мой разум так быстро и сильно, что некуда деться от них — ни спрятаться, ни закрыться. Да и если честно сказать, то теперь, в одиночестве ванной комнаты, куда точно никто не сможет заглянуть, мне хочется отпустить себя на волю и немного помечтать о несбыточном, недосягаемом, волшебном. Я отчетливо помню, как вкусно пахнет его тело, когда он приближается так близко, что между нами не пройти и иголке; как начинает дрожать мое тело, когда он проводит рукой по моей руке, дотрагиваясь до кончиков пальцев; как набухают губы, когда я чувствую его дыхание у своего виска.
Мне удивительно приятны его прикосновения, они завораживают, они восхищают, быстро разгоняя кровь по венам, такого я не ощущала никогда в своей жизни, и эти ощущения немного пугают.
Пугают потому, что у нас нет ничего общего и совсем не может быть, ведь если результат ДНК будет положительным, я начну с ним драться, воевать за то единственное сокровище, которое действительно принадлежит мне по праву — за мою маленькую дочь. Я слишком долго — целых три года — оплакивала ее, и теперь, когда она нашлась, ни за что не отступлюсь, не отойду в сторону, буду сражаться зубами и ногтями, только бы все вернуть на круги своя, только бы она оказалась рядом со мной.
Выключаю воду, достаю полотенце и промокаю им волосы.
Пусть Царев силен, влиятелен, богат, однако он — не мать, и не сможет заменить девочке ту, которая отдаст свое сердце, только бы ей было хорошо.
Вдруг сотовый телефон подскакивает от трели звонка, и я быстро подхватываю его непослушными пальцами, принимая вызов.
Царев!
Изнутри поднимается невыразимый ураган эмоций, который грозит смести все на своем пути, и мне приходится сделать несколько вдохов — выдохов, только бы привести свои мысли, себя саму в порядок, унять волнение.
— Дмитрий…Александрович… — я здороваюсь,
— Почему так официально? — Он делает мне замечание, и я улыбаюсь, губы сами собой растягиваются в улыбку, и с этим ничего нельзя поделать — мне действительно приятно от того, что он думает обо мне не как о своей подчинённой, или странной девушке, которой оказалось очень нужным побывать на вечере мэра, и где в итоге я чувствовала себя все время лишней.
Но тут он говорит то, от чего все мои фривольные мысли тут же испаряются: Саша заболела! Заболела!
После окончания разговора тут же бегу в комнату, даже не позаботившись о том, что полотенце спадает на пол и начинаю натягивать одежду на все еще влажное после душа тело. Мне некогда обращать внимание на такие мелочи! Мне срочно нужно туда, где болеет мое сердце! Мне нужно спасти свою дочь!
Буквально на последней минуте ожидания такси кидаю в сумку кое-какие свертки, и быстро застегиваю молнию замка. И только в лифте выдыхаю: кажется, ничего не забыла, и снова увижусь со своей доченькой!
— Вам куда? — таксист уточняет адрес, и я называю улицу и номер дома, на которой живут Царевы. Он тут же выруливает с моего двора, и я откидываюсь на спинку заднего сиденья.
Совсем скоро я приеду к тебе, моя крошечка. Совсем скоро обниму. Только бы ничего серьезного! Только бы все обошлось!
Я вспоминаю, как мы все вместе играли в снежки возле дома на том самом мероприятии у мэра, и нервно кривлю губы: как же я не досмотрела, не уберегла ее. Наверняка, она простыла именно там, когда валялась в сугробе. Но устоять от этого удивительного приключения — от души повеселиться с девочкой было выше моих сил, и я, конечно же, принимала участие во всех ее снежных играх, которые только подсовывала детская фантазия. Мы кидались снежками, строили снежную крепость, падали в огромные, пышные сугробы, которые бывают только в лесу, стряхивали с еловых веток снег, и пищали от восторга, когда он падал за шиворот и щипал колючими снежинками шею.
Это я во всем виновата!
Кусаю губу, отчаянно, до крови и мысленно подгоняю водителя: скорее, скорее!
— Девушка! — Я моргаю, не понимая, что происходит. Водитель убавляет громкость автомагнитолы. — У вас сотовый телефон звонит.
— Ой, и правда! — Задумавшись, не замечаю, как в кармане сумки оживает мой телефон, и спешу достать его. Замочек молнии слушается не с первого раза, но, наконец, он поддается и достаю аппарат. — Алло!
— Ева Царева? — уточняет женский голос на том конце провода.
— Да, я.
— Мы выслали вам на почту результаты анализов, но во время новогодних праздников обзваниваем своих клиентов.
— Да, это не лишнее, — говорю онемевшими, обескровленными губами. Боже. Боже. Боже — так стучит сердце в груди.
Сейчас я все узнаю.
Сейчас.
Целых три года я была уверена, что мое сердце похоронено, превратилось в пепел и готов развеяться на ветру, и прямо сейчас я узнаю свой вердикт: правда ли я сумасшедшая, или эта девочка на самом деле является моей дочкой.