Эскорт для чудовища

Шварц Анна

Она права. Молчать и хранить все в себе становится слишком трудным. К тому же, я впервые начинаю осознавать, что по факту осталась в жизни совершенно одна. У меня больше нет родных, кроме Майи, да и то я рискую ее вскоре потерять.

Не выдержав, я начинаю медленно и в общих словах рассказывать Кате случившееся. С каждым произнесенным предложением горло стискивает все сильнее и сильнее, и под конец я плачу, почти не в силах связать слова.

— Боже, — Катя резко сбрасывает скорость и паркуется. Я отмечаю, что делает она это прямо рядом с табличкой «стоянка запрещена», и плачу еще сильнее, понимая, что этой дурынде влетит штраф из-за меня. Подруга

отстегивается и порывисто обнимает меня. Меня окутывает запах ее духов — тяжелый и уютный, — почему ты молчала? С таким не справиться самостоятельно! Я дам тебе номер адвоката, который разводил меня с мужьями — он отличный дядька и у него есть связи в судах. Нагнем твоего Михаила! Точнее, твоей сестры…

— Не надо, — выдыхаю я, — просто дай мне номер Смоленского. Я не скажу, где его взяла, не переживай, да ему и не до этого будет.

— Ты… — Катя замирает, — ты что, собираешься ему рассказать про дочь?

— Да. У меня нет права на проигрыш. Чем раньше о Майе узнает ее настоящий отец — тем быстрее она окажется окружена заботой. Если я сейчас поддамся эмоциям и страху и попытаюсь отвоевать право на опеку над племянницей, то все может затянуться. Месяц, два, полгода… а Смоленский сделает все, чтобы ускорить процесс. Он заберет ее из больницы, а не этот Михаил.

— Ну… — Катя теряется, отпуская меня и принимается рыться в карманах, а потом в сумке, доставая телефон, — ладно. Конечно, я скину тебе номер. Но ты правда уверена в этом? Если бы меня обманывали три года, скрывая ребенка — я была бы в ярости. Он человек с высоким положением в нашем обществе. Может много нехорошего тебе сделать.

— А у меня есть выход? — скептически интересуюсь я и тоже достаю телефон. И задумчиво зависаю над кнопками.

Лишь спустя несколько секунд я понимаю причину странного неудобства: Смоленский забыл забрать у меня свой дорогущий смартфон. Будет причина назначить ему встречу, не сообщая по телефону в лоб новость о дочери.

— Только, пожалуйста, — прошу я напоследок Катю, — молчи обо всем, что знаешь связанное со мной и Майей.

— Кто я, по-твоему?! — гормко возмущается Катя, сверкнув в меня обиженным взглядом, — я хоть раз о тебе что-нибудь рассказала кому-то? Ты даже не в курсе, какие тайны у меня есть в загашнике. Если бы я кому-нибудь их ляпнула — меня бы уже утопили. Никто не узнает о девочке.

— О чем ты? Узнают, — вздыхаю я, — как только Майя вернется к отцу, ее рано или поздно увидят журналисты. Наверняка начнут раскапывать подробности. Узнают, кто воспитывал Майю. Может, однажды, и до тебя доберутся. Уверена, что бурлить это журналистское болото будет жутко, учитывая то, что Смоленский вот-вот женится.

Страшно даже представить, что сделает мне Смоленский за испорченную репутацию и проблемы.

— А, — Катя отмахивается, — в этом я — могила. Можешь не переживать. Но, учти, если этот мерзавец богатый тебе что-нибудь сделает, я прессе о нем многое наболтаю.

— Не смей. Плевать, что он сделает, главное, чтобы Майя была с ним в порядке. И о своих детях подумай.

* * *

Сперва я разбираюсь с похоронами. Проводив в последний путь маму, я долго сижу на кладбище, глядя на пару букетов с цветами — прощаться пришла я и ее старая знакомая со школы. Я не хочу об этом думать, но в голову упорно все же лезут мысли о том, что наш последний разговор вышел холодным и слишком скомканным. Никто из нас двоих не ценил время, которое мы могли бы чаще проводить вместе. Жаль, что это понимаешь лишь в такие моменты, да и то, потом быстро забываешь

об этом.

— Прости, — произношу я напоследок в пространство, вставая с лавочки, чтобы уйти, — я знаю, что ты этого не одобрила бы, но так правда будет лучше. Я очень боюсь за Майю.

После я замолкаю, когда перевожу взгляд на соседнюю табличку. С нее на меня смотрит улыбающаяся Аля. Еще старшеклассница — потому что мама не смогла найти фото, где Аля была постарше…

В сердце неприятно колет, и я, развернувшись, быстро ухожу с кладбища. Сажусь в оставленную на парковке машину и достаю из бардачка телефон. Пришло время написать Смоленскому. Потому что вчера я зашла в больницу к Майе, а она долго плакала, думая, что все ее бросили и не хотела отпускать меня. И рассказала, что какой-то дядька обещал ее забрать. Ее личико было испуганным, когда она говорила мне это, и я поняла, о каком дядьке она говорила. Ее нельзя больше оставлять в одиночестве. Я не хочу, чтобы потом у племянницы была сломана психика.

Жаль, что мне не удалось ни разу подкараулить этого гада. Я бы хотела поговорить с Михаилом с глазу на глаз, чтобы, хотя бы, понять его намерения. Может, удалось бы от него откупиться. Вероятность невелика, но у меня достаточно денег в заначке.

Разблокировав экран, я замираю. На панели уведомлений висит новое сообщение от неизвестного номера.

«Ты задолжала мне встречу за чашкой кофе, если помнишь» — лаконично сообщает мне неизвестный абонент, в конце добавив «К.Смоленский».

Похоже, он сам решил все взять в свои руки. Я быстро набираю номер, приложив телефон к уху.

— Вау, — раздается в динамике немного искаженный голос Кирилла. Он говорит с легким сарказмом, — я даже не подозревал, что девушки умеют звонить первыми.

— Просто я хотела с тобой кое о чем поговорить, — произношу я устало, — и поэтому я хочу встретиться с тобой как можно быстрее.

Повисает пауза, за время которой я чувствую легкое смущение. Да, у меня действительно серьезный разговор, вот только для Смоленского, избалованного женским вниманием, мое предложение «поскорее встретиться» звучит, наверное, очень скучно и предсказуемо. Что он подумал? Что я притворялась, не показывая к нему никакого интереса, а теперь решила внезапно подкатить? Повелась на его деньги, получив такой щедрый подарок?

И даже становится немного страшно, что он посмеется надо мной и бросит трубку.

Черт, может, стоило начать с другого?

— И насколько быстрее? — интересуется Смоленский, а я выдыхаю. Вроде бы, я не слышу насмешки в его тоне.

— Хоть сейчас.

— Через час я буду свободен. Скидывай свой адрес, я заберу тебя.

Я нервно улыбаюсь, почувствовав воодушевление. Он не отказался от встречи, несмотря на мой странный напор.

— Нет, я сама подъеду, — мотаю я головой, хотя, он этого не увидит, — скажи ближайшее кафе или ресторан.

— «Рене». Там же, где мы в первый раз увиделись, — хмыкает Смоленский, — ты меня дико интригуешь. До встречи, Саша.

Он кладет трубку, и я протяжно вздыхаю. Потом смотрю в зеркальце: похоже, лицо придется привести в порядок хотя бы легким макияжем. Если я приеду на встречу еще и в таком виде — Смоленский точно офигеет.

* * *

— Столик на Смоленского Кирилла, — сообщаю я хостес, которая встречает меня на входе в ресторан, и та скептически окидывает меня взглядом. Я отвечаю ей приподнятой бровью. Ну да, на мне футболка и джинсы с кроссовками. Времени переодеться не было — если бы я заехала домой, то здорово опоздала бы.