«Если», 2012 № 07
Шрифт:
— Помните, как меня зовут? — невпопад спросил мужчина.
Людмила сбилась, замолчала. Потерла лоб.
— Антон Семенович?.. Степанович?
Седой кивнул.
— Степанович. А то как-то неудобно разговаривать, не представившись. Люди по-разному реагируют на гипноз… вам это, наверное, известно. А наша методика довольно сложна. Чтобы иллюзия была убедительной, человек должен освоить большой комплекс воспоминаний, поверить в целую прожитую им жизнь — и забыть, что это все иллюзия, а значит, забыть обо всем, что сопутствовало его погружению. Когда вы начали
— Как проснулась, так и вспомнила, — буркнула Людмила. — Что ни до каких семидесяти шести лет я не доживала и обратно в прошлое не возвращалась. На самом деле мне тридцать восемь, а вся эта ваша дурная фантастика — чушь собачья!
— Отличная адаптивность, — искренне похвалил Антон.
Людмила недоуменно заморгала и тут же нахмурилась:
— А чего я вообще с вами разговариваю? Деньги вы вернули, ну и прощайте.
Она поднялась со стула. Из разноцветных потрохов аппарата донеслось выразительное хмыканье.
— До свидания, Людмила Сергеевна, — вежливо сказал Антон. — Только вы нам не сказали, чем вы, собственно, недовольны.
— То есть?! — Людмила возмущенно шлепнулась обратно. — Недовольна, и это мягко сказано, тем, что вы меня обманули. Оболванили так, что я на вашу брехню купилась. Обещали отправить в прошлое, а вместо этого загипнотизировали и черт-те чего навнушали!
Антон Степанович покачал головой.
— Вы ошибаетесь. Мы с вами заключали договор о гипнотическом внушении. Никаких путешествий во времени. Просто вы пока еще вспомнили не все, а только часть. Ваш первый визит к нам не вспомнился, правда? И подробности погружения в гипноз?
— Нет, — растерянно сказала Людмила. — Но… вы говорите, договор? А можно?..
Антон Степанович молча протянул ей несколько листов бумаги.
Людмила читала долго, недоверчиво поднимала брови, качала головой, придирчиво всматривалась в собственный почерк. Добралась до страницы, целиком исписанной ее рукой, кивнула раз, другой и неожиданно покраснела.
— Извините, — пробормотала она. — Да, все верно… Ну, я вам и устроила. Ой, стыдно…
Она полезла в сумку за конвертом.
— Возьмите, пожалуйста.
Антон жестом остановил ее.
— Последний пункт вы не дочитали, — сказал он. — Сначала снимем остаток внушения.
— Это долго? Сложно? — напряглась Людмила.
— Несложно и недолго, — кривовато усмехнулся Антон Степанович. — Смотрите сюда…
В руке его появился стальной шарик на цепочке и вальяжно закачался из стороны в сторону.
— Когда я досчитаю до ноля, в вашей памяти не останется закрытых мест. Десять, девять… один, ноль!
Людмила откинулась на спинку стула.
— Ох, — сказала она и осмотрелась широко открытыми глазами. — Значит, это не вы мне биографию выдумали? Это я сама себе одинокую старость нарисовала? Да уж…
Седой мужчина улыбнулся устало, но искренне.
— Вы храбрая женщина, Людмила Сергеевна, — сказал он. — Тот самый первый выбор, с которого началась ваша новая жизнь, — это было непросто, я знаю. Когда вы пришли к нам, потому что решили изменить
— Весьма достойная роль.
Людмила решительно подтолкнула к нему конверт.
— Извините меня… за недоверие. За сцену, которую я вам устроила.
— Не вы одна, — вздохнул Антон. — Это часть нашей работы. А теперь позвольте спросить, Людмила Сергеевна… Много ли вы изменили в своей жизни за вчерашний день?
Людмила сверкнула гордой улыбкой:
— Достаточно. Ушла от мужа. Поговорила с сыном. Кое-что поняла. И еще… назначила на сегодня важную встречу. Очень, очень важную!
— Что ж, немало, — кивнул Антон. — А… не жалеете?
— Нет.
Женщина покачала головой:
— Все правильно. Так и надо было сделать. Но когда живешь в привычной суете, трудно понять, что надо. Вы мне дали возможность взглянуть на себя с расстояния в полжизни. Спасибо.
— Пожалуйста, — проворчал младший из врачей, разгибаясь от аппарата. — Но скандалить-то зачем? Если вы ни о чем не жалеете, а?
Людмила строго посмотрела на него, но смутилась и отвела взгляд.
— Простите, — скованно сказала она. — Я очень обиделась на вас за обман. За то, что посчитала обманом. Именно тогда, когда я решила все в своей жизни сделать правильно… Очень больно, что в основе ложь. Вот так…
— Простите и вы нас, — Антон Степанович встал. — Увы, это несовершенство метода. Когда-нибудь мы научимся обходиться совсем без обмана. Пока — никак.
— Ничего, — вздохнула женщина. — Теперь я понимаю. До свидания, успехов вам.
— И вам.
Людмила помедлила на пороге кабинета, обернулась:
— Благодарю, что… приоткрыли мне дверь.
В кабинет сунулся было худой мужчина из очереди, но поглядел на врачей и молча вернулся в коридор.
— Ну, что ты молчишь? — напустился младший на Антона Степановича, который после ухода Людмилы как-то обмяк, скукожился в кресле и вяло чертил загогулины на странице записной книжки. — Опять терзаешься, что обманул человека? Утешься тем, что говорил ей правду, только правду и ничего, кроме правды. А то, что не всю правду, — так для ее же блага.
— Вовсе я не терзаюсь, — буркнул седой. — Хреновый из тебя психолог, Матвей.
— Зато лицедей хороший, — заухмылялся Матвей. — Гипнотизер дипломированный. И инженер нефиговый. Увидишь, когда-нибудь я починю твою машинку.
— Чини, чини, — брюзгливо сказал Антон. — Мне без разницы. Я обратно в будущее и так доберусь, со скоростью день в день, как все смертные.
Младший вздрогнул. Он всегда нервничал, когда слышал в голосе своего учителя и партнера эту странную нотку не то горечи, не то превосходства. Антон говорил о будущем так, как говорят старики о далеком прошлом. Он имел на это право, потому что уже один раз побывал там.