«Если», 2015 № 02
Шрифт:
Интересно, как-то выглядит его собственная квартира?
Как вскоре выяснилось, обслуживающий персонал не путешествовал ни на рикшах, ни в паланкинах. Верхом друг на друге тоже никто не ездил. Наемным работникам полагалось пользоваться метро, линии которого начинались от переходного шлюза и тянулись вдоль всей станции. Тони узнал это, когда давал разрешение на списание со своего счета платы за проезд. Средств на счете оставалось катастрофически мало, а виной всему был полет на глайдере. Он обошелся Тони в девяносто эквивалентов — почти половину того, что он зарабатывал в месяц.
Ему, впрочем, приходилось слышать о таких вещах. Если не быть достаточно осмотрительным, жилье, предоставляемое компанией, товары в магазинах компании и обеды в столовой компании поглощали
— Предупрежден — значит, не разорен, — негромко пробормотал Тони, ожидая поезд метро, следующий в его жилой сектор.
Минус четвертый уровень, где предстояло жить Тони, представлял собой лабиринт голых металлических коридоров, в которых бродило гулкое жестяное эхо. В коридоры выходило множество одинаковых дверей, возникало предположение, что квартиры располагались вплотную друг к другу, словно ячейки пчелиных сот. Никаких окон в них, естественно, не было, поскольку любоваться под землей было все равно нечем. Сами же квартиры выглядели — да и были — чересчур тесными, а в коридорах сильно и остро пало затхлостью и застарелым потом.
Тони довольно быстро нашел свою квартиру по зашифрованным в ее номере координатам и потратил несколько минут, изучая планировку и бытовые удобства. Изучать, впрочем, было особенно нечего, поскольку обстановка оказалась вполне стандартной; единственное отличие — вся мебель и сантехника на станции были металлическими.
Разложив вещи по полкам шкафчика, Тони отправил своему непосредственному начальнику сообщение, в котором извещал о своем прибытии и о готовности приступить к работе.
Ответ пришел через несколько минут. Начальник приглашал его приехать в офис, чтобы познакомиться с особенностями предстоящей работы. Правда, официально к своим обязанностям он должен был приступить только завтра, но Тони решил воспользоваться этим предложением, чтобы начать полноценно трудиться как можно скорее.
С помощь все того же коммуникатора Тони быстро выяснил, что офис находится примерно в полукилометре от его квартиры, и, чтобы снова не тратить деньги на метро, решил подняться на поверхность и пройти это расстояние пешком. Лифт, однако, тоже стоил четвертак, поэтому он направился к лестницам. Преодолев три пролета, Тони толкнул дверь, ведущую на поверхность, и невольно зажмурился от яркого солнца. Похоже, на освещении нижних палуб власти предпочитали экономить.
Сориентировался Тони довольно легко. Справа виднелись горы, которые, как он точно знал, находились на дальнем торце станции. Прямо перед ним было Окно А, над ним — Окно В, а позади — Окно С. Длинные и широкие полосы земли по обеим сторонам Окна В переливались на солнце изумрудной зеленью. Видеть над собой дома, поля и деревья ему было непривычно, и Тони непроизвольно втягивал голову в плечи и морщился, словно боясь, что что-то может свалиться на него сверху. Должно быть, решил он в конце концов, так проявлялся какой-то атавистический страх, оставшийся у человека еще с тех пор, когда его далекие предки обитали на деревьях. Праобезьяны точно знали, что земля над головой — плохо, и это ощущение сохранилось у их далеких потомков до сего дня. Тони, впрочем, надеялся, что со временем он перестанет обращать внимание на подобные несообразности.
Еще раз оглядевшись по сторонам (вверх он по-прежнему старался не смотреть), Тони заметил длинную и узкую аллею, идущую в нужном ему направлении. Аллея прихотливо петляла из стороны в сторону — возможно, чтобы создать у местных жителей ощущение естественности и уюта. И она, несомненно, казалась местным миллиардерам приветливой и уютной. Каждая травинка по ее сторонам была аккуратно подстрижена, а бордюрный камень выглядел так, словно его каждый день мыли теплой водой со щеткой и каким-нибудь специальным средством. Ни на самой аллее, ни на отходивших от нее подъездных дорожках, которые довольно круто уходили вверх (всегда только вверх!), не было, конечно, никакого мусора: ни бумажек, ни даже пыли или камней. Дорожки, длиной в несколько сот метров каждая, вели к роскошным особнякам, гордо стоящим на высоких холмах. Не сразу Тони сообразил, что высота холмов — просто иллюзия, вызванная кривизной внутренней поверхности станции, и что каждый, кто двигался бы к особнякам, никакого подъема не почувствовал.
Потом ему пришло в голову, что ослабленная сила тяжести — это очень неплохо. Она в буквальном смысле слова придавала упругости его походке, а ведь Тони был всего сорок один год и он пребывал в неплохой физической форме. Тони невольно подумал о том, как же хорошо должны чувствовать себя здесь семидесяти- или восьмидесятилетние старики, к которым вновь вернулась способность ходить быстро и не задыхаясь!
Пахло на станции тоже очень приятно — свежескошенной травой. Тони знал этот запах, хотя на Земле он был большой редкостью. Весной в его родных краях изредка выпадали нормальные, не кислотные дожди, и тогда земля покрывалась нежной молодой травкой, однако продолжалось это всего несколько недель. Летняя жара быстро убивала всю зелень, и над почерневшими лугами носились лишь тучи пыли, противно скрипевшей на зубах. На станции все было иначе. Трава на тянувшихся вдоль аллеи лужайках была густой и сочной, а издалека доносилось жужжание косилок и садовых пылесосов.
По пути Тони встретилось несколько человек, прогуливавших собак разных размеров и пород. Один парень тащил за собой сразу четырех покрытых жесткой курчавой шерстью псов — небольших, но очень подвижных. С громким лаем они гонялись друг за дружкой, и длинные поводки то и дело запутывались.
Зачем этому человеку столько собак, спросил себя Тони. Он знал, что для обеспечения нормальной жизнедеятельности сложноорганизованных белковых существ, будь то человек, собака или канарейка, требовались десятки килограмм растительной биомассы и десятки литров воды на килограмм живого веса. Нет, в том, что кому-то захотелось иметь собаку, не было, конечно, ничего дурного, благо жители колонии были достаточно богаты, чтобы позволить себе подобную прихоть. Даже на Земле люди порой держали собак и кошек, хотя ими приходилось прилагать немалые усилия, чтобы помешать соседям их съесть. Но завести четырех собак… Зачем?!! Дело было даже не в деньгах, хотя содержание этих тварей несомненно обходилось владельцу в астрономическую сумму. Четыре собаки потребляли столько драгоценных ресурсов, что их хватило бы для двух человек, а значит, из-за этих шавок еще двое несчастных лишились возможности покинуть Землю, где набирала обороты глобальная экологическая катастрофа.
После этого Тони сурово хмурился каждый раз, когда встречал прохожего с собакой на поводке. Не сразу до него дошло, что все эти люди не были настоящими владельцами животных. Скорее всего, это просто слуги, которые относились к прихотям своих нанимателей точно так же, как сам Тони, но что поделать: для них каждая прогулка с собакой была равнозначна талончику на обед. Богатые бездельники платили наемным работникам за то, что те ухаживали за их псами, косили лужайки, убирали особняки, обучали детей и делали многое другое. Да и сам Тони мало чем от них отличался, поскольку его работа состояла в том, чтобы удерживать станцию на орбите и следить, чтобы ее гелиоприемники были развернуты к солнцу, а окна в обшивке оставались герметичными и не пропускали воздух. Нет, тот, кто выгуливает чужих собак, ни в чем не виноват. Виноваты их хозяева.
Тони почти взял себя в руки, когда его обогнал ярко-желтый «хаммер». В первую минуту он даже не поверил своим глазам, но это был именно «хаммер» — большой, до блеска отполированный внедорожник с кожаным салоном повышенной комфортности. У автомобиля были хромированные колесные диски, хромированный бампер, хромированная решетка радиатора и хромированная «рыба» на заднем борту. Внедорожник был настолько широк, что Тони пришлось сойти на обочину, чтобы его пропустить. И не только ему — другие пешеходы тоже вынуждены были отскакивать в сторону, уступая дорогу «хаммеру».