Если бы меня спросили
Шрифт:
19
19
— И давно вы вместе? — опираясь бедром на деревянную балюстраду «места для курения» спросила Анфиса. Прикурила, жадно затянулась, выпустила дым в густые сумерки.
— Не очень, — поёжилась Ирка.
Зря не прихватила куртку. Её и так весь день что-то морозило, горло першило.
— Не очень это сколько? Неделю, две, год? Ты с Москвы с ним приехала?
— Анфис, Стас же сказал: она местная. И правильно говорить: из
Кабы не застёгнутая на все пуговицы бабушкина кофта, не суровое, непреклонное выражение лица, больше подходящее какой-нибудь престарелой старой деве, пожалуй, Индиру можно было даже назвать милой, хотя… нет, ещё ведь надо куда-то деть большой крючковатый нос, тонкие, упрямо поджатые губы и по-мужски тяжёлый подбородок. Отец её может и был Танцор Диско, но гены, увы, смешались не в её пользу.
— Ах, простите, — язвительно скривилась Анфиса, — мы университетов не заканчивали. Мы глупо верили в большую светлую любовь. Что всё это правда, когда парень обещает, что вы никогда не расстанетесь, поженитесь.
— Не звал он тебя замуж, не преувеличивай, — вступилась за Вадима Вера.
Среди подруг: эмоционально деревянной Индиры и белокурой, но потасканной красавицей-обиженкой Анфисы, Вера одна выглядела как адекватный и здравомыслящий человек.
— Ну, да, не звал. Просто трахал, когда хотел, — усмехнулась та. Постучала зажигалкой по перилам. — Так сколько вы вместе?
— Анфиса, отстань от девочки. Тебе не всё равно? — возмутилась Вера. — Тебя это больше не касается. У тебя который там уже, третий по счёту муж, дети. Оставь уже это. С кем и как живёт Воскресенский — не твоё дело.
— Не моё. Просто хочу предупредить, чтобы особо ему не верила, — повернулась она к Ирке. — Не велась, как я, ни на внешность его картинную, ни на слова красивые, ни на пустые, как скорлупа, обещания. У него проблемы с привязанностью. Быстро увлекается, но также быстро теряет интерес. Как только всё становится хорошо, нечего доказывать, не с кем сражаться — ему становится скучно, и он увлекается следующей, мотнувшейся у него перед носом юбкой.
— Даже так, — усмехнулась Ирка.
Она услышала, что Вадима привлекают трудности, но больше удивило неожиданно меткое для поверхностной девицы сравнение.
«Как скорлупа?» Хм, не такой уж Анфиса была глупой куклой, как казалась.
Впрочем, в лицее инновационных технологий дуры и не учились — не тянули. Просто не повезло девчонке, а виноватым, что жизнь не удалась, Анфиса считала Воскресенского. А, может, он и был виноват, не зря же изменился в лице, когда её увидел.
— Угу, — выпустила та струйку дыма, сомкнутыми в колечко губами.
— Да не слушай ты её, Ир, — выбила сигарету из лежавшей на перилах пачки Вера. — Будешь?
— Не курю, — отказалась Ирка, передёрнув от холода плечами.
— Я тоже, не поверишь. — Вера чиркнула зажигалкой, забрав у Анфисы. — Но тут и не хочешь — закуришь.
— Наша Верка всю жизнь была влюблена в Соломона, — доверительно наклонилась к Ирке Анфиса. Дыхнула табаком. — А вышла замуж за Стаса. Вот такая эпидерсия.
Вера мотнула головой и демонстративно отвернулась, сложив на груди руки.
— Так бывает, — изрекла Анфиса. — Любишь одного, замуж идёшь за другого. Да, индийская наша принцесса?
— Не знаю. Меня замуж никто не звал, — ответила Индира.
— А Соломон, кстати, надолго приехал? — глубоко затянулась Анфиса: огонёк сигареты дополз почти до фильтра.
— Нет, только на бизнес-слёт на три дня, — ответила всезнайка Индира. — Его пригласили в качестве спикера, как эксперта по корпоративному развитию и автора продвинутых образовательных программ, — пояснила она для Ирки.
Так кивнула и достала из кармана телефон: ей пришло сообщение.
«Позвони. Это важно», — написал Север.
Ирка нахмурилась: по пустякам Север в принципе не писал, а тут ещё «важно».
— А Соломону идёт бриться налысо, да, девочки? — громко спросила Анфиса.
— Ой, не знаю, меня пугает его гладкая как яйцо голова, — ответила Индира. — Хотя он лысеть уже в школе начал. Для него, наверное, это лучший вариант.
— Богатые мужики лысыми не бывают, — заржала Анфиса, — и старыми тоже.
— Прекратите, ему идёт, — возразила Вера.
— Ты необъективна, — парировала Анфиса. — А мне Макеев сказал, если ещё раз неудачно выйду замуж, ноги переломает, задолбался мои чемоданы туда-сюда по городу таскать.
Она потушила окурок, ткнув его в песок урны-пепельницы. Повернулась к Ирке:
— Спорим, тебя Вадик в первый же день знакомства трахнул? — сунула в карман зажигалку, в сумку — сигареты. — Он всех трахает сразу. У него даже погоняло в школе было — кавалерист.
— Гусар, — поправила её Индира.
— Точно, гусар. Хотя чем не кавалерист: сунул-вынул, поскакал. Они с Макеевым, ну, который Лёха, даже однажды поспорили, что ни одна баба неоттраханной от Вадика не уйдёт. И представь, Макеев проспорил: ни одна не ушла.
— Анфис, — покачала головой Вера. — У него мама умерла, отец другую бабу в дом привёл, это был защитный механизм, способ справиться. Саморазрушительный способ, потому что Вадик не такой, он добрый, верный, порядочный, заботливый. Нет, я его не оправдываю, что было, то было, но знаешь, бабы ведь сами на него вешались. И ты тоже вешалась. Не он за тобой, ты за ним бегала.
20
20
— Бе-бе-бе, — передразнила Анфиса. — Ладно пошли, а то заморозили совсем девчонку, — посмотрела она, как Ирка обняла себя руками. — Ой, а брови у тебя какие, — снова дыхнула ей в лицо табачищем. — Красивые, но надо подравнять, выщипаны кривовато. Могу за полцены, по дружбе, так сказать. С таким мужиком следить за собой тщательней надо.