Если бы меня спросили
Шрифт:
— А я-то думаю, в кого ты такая. А ты, оказывается, в бабушку, — улыбнулся Воскресенский.
— Ага. Кстати, деньги пришли. Одной транзакцией.
— Да, твоя мама уже
— Спасибо, Борис Викторович.
— Да не за что! Тебе спасибо!
— Когда улетаете?
— На днях. С суррмамой всё хорошо. Уже начали колоть лекарства. Подписали договор.
— Буду держать за вас кулачки, — улыбнулась Ирка.
— Мне жаль, — развёл он руками, — что у вас с Вадимом не сложилось.
— Мне тоже, — вздохнула Ирка. — Но жизнь длинная.
— Ты зря увольняешься. Работай. Эта контора всё равно моя. Здесь я или нет, всё решаю я. И мой зам — неплохой дядька.
— Да, я знаю, — сказала Ирка. — Но вы всё же подпишите заявление. И рекомендательное письмо. Я там за вас составила.
Меньше всего она хотела, чтобы он знал, что она беременна. А ведь он узнает, если она уйдёт в декрет с «Гедеона». Да и работать у его отца, когда с Вадимом
Через несколько месяцев, когда эмбриончик приживётся и бойко начнёт расти, Борис Викторович пришлёт ей копию ДНК, где будет написано, что она мать (на неё ведь были оформлены яйцеклетки), а он отец. К письму будет приписка. Всего одно слово: ДЕВОЧКА.
Тем же вечером Ирка откроет игру и увидит себя.
Улыбнётся, потом вытрет слёзы.
— Если бы меня спросили, что ты хочешь изменить, что бы ты ответила? — спросит она себя.
— Я бы надела зимние сапоги. Чтобы никогда не поскальзываться на той дороге, — ответит она и… соврёт.
Правда в том, что она ничего не хотела менять.
Если бы её спросили, она бы выбрала его встретить.
Конец