Если бы я был вампиром. Дилогия
Шрифт:
— В честь чего такой пир? — спросил Кей, садясь на золочёный пуфик перед столом.
— В честь нашего спасённого, — ответил Ремесленник и посмотрел в мою сторону.
Странно как-то посмотрел. Как будто ожидал какой-то ответной реакции.
— А, тогда понятно.
Все трое расселись на пуфиках, а я подплыл к ним и оказался в метре от них в вертикальном положении. Как будто моё тело поддерживало что-то невидимое. Можно подумать, будто они знали, что я всё вижу и слышу, и дали мне возможность по присутствовать при беседе.
— А почему вы его там на площади сразу не вылечили, зачем я
Хороший вопрос. Я тоже хотел бы знать ответ. Если мог вылечить, то почему не вылечил? Зачем я себе бока наминал на этом чёртовом коне?
— Зачем его лечить? — удивился Ремесленник. — Его не нужно лечить. С него просто нужно снять проклятие.
Проклятие?!
— Проклятие? — повторил мой вопрос вслух высокомерный и с интересом посмотрел куда-то поверх моей головы. — Интересно, дай-ка я взгляну. Хм-м… Это не похоже ни на одно известное мне проклятие. Мне казалось, что я знаю почти все.
— Вот именно, что почти. Это одно из экспериментальных проклятий небезызвестного вам графа Вельхеора. Он просто обожал создавать новые заклятия и пробовать их на людях из близлежащего города. Вот отчего такая ненависть к этому вампиру.
— Понятно, — пробормотал молодой. — Так вы не можете снять проклятие?
— Почему? Могу, — ответил Ремесленник.
Молодой удивлённо моргнул:
— Так почему сразу не сняли?
— Я не хотел делать это при лишних свидетелях. Да и нашу беседу с ним, — Ремесленник кивнул в мою сторону, — не должны, как мне кажется, слышать лишние уши.
Значит, меня скоро вылечат? Вот радость-то. Только чем ему так лишние уши помешали? И стоило ли ради этого так надо мной издеваться? Странно как-то всё это звучит: опыты, проклятия, как будто попал на страницы книги фэнтези.
— А что это за проклятие? — с интересом спросил высокомерный. — Хотелось бы взять на вооружение.
Ужас-то какой. Я думал, они хорошие, милые и добрые, а тут «взять на вооружение».
— Это одно из его «простых» сложных проклятий. Сложнейших проклятий с весьма простым действием. Оно парализует двигательные функции тела, при этом сохраняя чувствительность. Узнать это проклятие легко: тело подаёт признаки жизни, мозг работает совершенно нормально, мысленный фон присутствует в полной мере, только осознанно двинуть ни единой мышцей человек не может. Это проклятие он чаще всего использовал во время пыток и опытов изменения, — менторским тоном произнёс Ремесленник.
— Изменения? — ужаснулся Кей. — Чего изменения-то?
— А вот об этом мы спросим самого графа Вельхеора, — махнул в мою сторону Ремесленник, и я рухнул на корточки.
— Уф-ф…
— Это граф Вельхеор? — подскочил как ужаленный Кей. — Вы же говорили, что это не он.
— Мало ли что я говорил толпе, — махнул рукой Ремесленник, — зачем им лишние волнения.
Я судорожно пытался прийти в себя, но мне это пока не очень удавалось. Я себя чувствовал, как будто вынырнул из глубокого озера и никак не могу надышаться воздухом полной грудью.
— Может, мне его взять под прицел Шали? — деловито поинтересовался высокомерный. — А то мало ли что.
— Сомневаюсь, что это «мало ли что» возможно. Ведь проклятие это действует только на людей, ведь так, Вельхеор?
Я наконец-то
— Виктор, — поправил я. — Меня зовут Виктор.
— Так ты говоришь, что у вас люди летают лишь в железных гробах? — веселился Кей.
— А как им ещё летать? — удивился я.
— Вот так, — взмахнул руками он и взлетел над беседкой метров на пять. — И ничего трудного. Всего лишь второй год обучения.
Мне осталось только вздохнуть.
Уже в течение нескольких часов я развлекал Кея рассказами о своём мире, в то время как он знакомил меня со своим. И если для меня его рассказы были просто невероятно удивительны и сказочны, то мои рассказы его веселили и даже вызывали жалость.
— Бедные, так вы даже не можете ощутить радость свободного полёта?
Ну вот, опять.
Хотя мне было и обидно за свой мир, но вообще-то он был прав. По сравнению с их миром мой был просто серой помойкой.
В мире Империи Элиров процветала магия. Магия всех цветов, сфер и видов. Любой, даже самый захудалый житель Империи мог делать такие вещи, которые и не снились нашим фантастам. Простейшие заклятия впитывались ещё с молоком матери, а вся жизнь была окружена техномагией — магией, вложенной в предметы. А уж каста Ремесленников имела просто-таки колоссальные возможности. Самых способных людей принимали в Академию, в которой они в течение довольно долгого времени постигали Ремесло. Самым главным и самым старшим среди троих был Ромиус. Это был тот человек, которого я называл Ремесленником, а Зикер при более близком знакомстве оказался ещё высокомернее, чем я предполагал. На самом деле Ремесленниками были все трое. Ромиус и Зикер давно уже закончили обучение, а Кей должен был закончить через некоторое время, но звание Ремесленника уже заслужил.
Узнав о том, что произошло в замке графа Вельхеора, на которого я оказался жутко похож, двое старших Ремесленников оставили меня с Кеем и ускакали. Как они сказали, чтобы понять, в чём же дело.
О каком деле они говорили, я не понял, но вопросы решил оставить на потом.
Мы с Кеем сидели и продолжали поражать друг друга рассказами о своих мирах. Вернее, он-то как раз меня поражал, а я лишь пытался его поразить. Пока что у меня особенно ничего не получалось. Хотя мне этого очень хотелось, потому что у меня неожиданно появилось чувство гордости за свой мир. Возможно, мой мир не такой интересный и сказочный, как мир Кея, но и он не лишён некоторого, присущего лишь ему очарования.
— Просто удивительно, как же эти ваши жестянки летают, — послышался у меня над головой голос Кея.
— Чистая наука, — гордо ответил я.
— Наука — это Ремесло, — авторитетно заявил «летающий объект».
— Сядь на место, — попросил я. — Неудобно вверх смотреть, шея ещё болит от этих ваших скачек на лошади вверх тормашками.
— Так можешь тоже полетать, — произнёс Кей, и я неожиданно оторвался от пуфика и завис рядом с Кеем.
Весьма интересное ощущение, должен признать, хотя сначала я чуть было позорно не заорал от страха. Потом кое-как с собой сладил, и мне даже понравилось парить в воздухе. О падении вниз, которого в последнее время я стал панически бояться, старался не думать.