Шрифт:
От составителя
Многогранность личности и необыкновенная сила таланта Юрия Морозова, уникального музыканта, автора более шестидесяти аудиоальбомов, проявлялась во всём: в неординарности его жизненного пути, в литературе, звукорежиссуре, мастером которой он был, в его способности видеть суть самых разнообразных явлений и процессов в обществе, в знании современной техники, в лёгкости, с которой он её осваивал, даже в областях, далёких от его профессии.
Литературой Ю. Морозов занимался постоянно и серьёзно с начала 70-х годов. Писал стихи, поэмы, рассказы, повести. Расцвет его и музыкального, и литературного таланта пришёлся как раз на ту российскую эпоху, когда таланта и труда было недостаточно для того, чтобы «выбиться в люди». Тогда требовалась особая гибкость натуры и даже способность прогнуться в нужный момент в нужном месте. А вот этого Юрий никогда не делал. Он не заводил связей и специальных знакомств, не обивал высоких порогов. И сами его произведения шли во многом «перпендикулярно эпохе». Организации, союзы, группы — всё это было чуждо личности Юрия Морозова. Его взгляды, его действия и даже способ жизни не совпадали с массовой культурой в Советском Союзе, а потом и в России. В результате он всегда был за бортом корабля, на котором плыли признанные советские авторы, а потом и многие его коллеги музыканты.
При жизни автора был издан роман «Подземный блюз» (1994 г.), сборник стихов «Без правил» (в книжке «Александрийские дни» 2003 г.), «Плавание Магдалины» и «А потом задул ветер» (в сборнике «Светильник» 1990 г.). В 1992 г. в журнале «Континент» писатель-диссидент Владимир Максимов опубликовал повесть, а точнее рок-драму Юрия Морозова «Парашютисты».
Юрий всегда много работал над языком, стремился к совершенству и оригинальности выражения мыслей, построения композиции. Он внимательно изучал мировую и российскую историю, читал невероятно много и постоянно. Его любимыми авторами были Александр Солженицын и Владимир Набоков.
После 2006 года нами опубликованы последние романы Юрия Морозова, которые он сам хотел напечатать прежде всего. Эту его волю мы и выполнили, выпустив в свет «Голубой мессершмитт» и «Догоняющий ночь» (в книге «Догоняющий ночь» 2007 г.).
В новой книге «Если бы я не был русским», предлагаемой читателю, собраны произведения, написанные в конце 80-х — начале 90-х гг. Помимо романа «Если бы я не был русским», в неё вошли повести «Зона возврата», «Налево от вечности» и «Парашютисты». Предлагаем краткий обзор этих вещей, как они видятся нам. У читателя может сложиться иное мнение и идеи по этому поводу.
Если следовать современным тенденциям и попытаться определить жанр произведения «Налево от вечности», то можно было бы назвать его «гротескным триллером». При попытке определить время действия событий, ориентируясь на столетний возраст одного из героев, Иосифа Джугашвили, получаются 80-90-е гг. XX века, то есть период «перестройки». Своеобразная «перестройка» происходит и на сцене «мини-романа». Это и годы бытия самого автора, угодившего в эту расщелину времени.
В «Налево от вечности» мы впервые сталкиваемся с Морозовским понятием «анти»: «антигерой», «антилюбовь», но не «антимиры». Антигерои укрепятся в своём существовании в последнем романе Юрия «Догоняющий ночь».
Мир «Налево от вечности» искусно и ярко преломлён фантазией автора. Это явный гротеск, полюбившийся, может быть, с этих пор Морозову.
Пусть герои имеют реальные имена, но, вступая по воле автора «в жизнь», они становятся героями наоборот.
Александр Исаевич С, вместо того чтобы попасть в ГУЛАГ за неосторожное письмо другу-фронтовику с высказыванием о Сталине как о неважном стратеге, был вызван в Кремль и возведён в чин генерала НКВД. Он участвует в «великих событиях тех дней», когда Донбасс, Кузбасс, Днепрогэс, БАМ и всё пр., «превышающее высоту в 2 м», сносится на новом историческом этапе. «Ударники труда за день разбирали стены 20-метровой высоты, а бывшие шахтёры засыпали шахты со скоростью, в 1000 раз превышающей скорость их прокладки». И вот уже единственным нетронутым местом остался только центр Москвы. Идёт строительство Великой Российской Стены, «пыль над территорией СССР стояла месяцами». Хрущёв руководит возведением 1500-метровой статуи вождя народов на Уральской гряде имени XX съезда КПСС. Сталину минуло сто лет. Его омолаживают «вытяжками из мозгов еврейских девочек, ежедневно вкладываемых ему в мозжечок». Концепция вождя-чудовища, вождя-вампира и мира вокруг него доводится автором до полного абсурда. Побочным продуктом лечения вождя и всей верхушки власти является невероятная эрекция, «которую не может сдержать даже железная воля» Джугашвили и т. п.
Тем временем трудовой люд, который питается исключительно консервами из морских водорослей и работает по 14 часов в сутки, вынуждают спать только на спине, выложив руки поверх одеяла. Лишённый даже примитивных сексуальных эмоций, он трансформирует свои репродуктивные силы сначала в левитацию, внезапно уносясь и исчезая в небе. «Летунов» сбивают пулемётными очередями, зенитными и ракетными снарядами, но стало не хватать боеприпасов. И вот учёный-мутант создал «ловчие сети», подключённые к высокочастотным генераторам, раскинувшиеся над любыми мало-мальски населёнными территориями. Устанавливал сети Александр Исаевич. Левитации прекратились, но тогда люди стали проваливаться под землю. Не дремал в своих изобретениях и Т. Лысенко, изобретя гибрид человека и растения. Возник своеобразный кентавр, произраставший прямо у станка. А когда он умирал, то прекрасно использовался для производства досок.
В мир человеческих ассоциаций нас вводит лишь любовь молодой пары, Глеба и Лори. Глеб при разборе виллы одного партийного босса обнаружил тайник и подземный ход, куда он и убегает со своей возлюбленной, попадая в ореховую рощу на берегу чистого, но мёртвого озера.
Тем временем фабрики и заводы давно ушли в прошлое. Действуют лишь мини-фабрики на 3–5 человек по изготовлению одежды из крысиных шкурок (остальные животные вывелись уже много лет назад) да фабрики производства консервов из водорослей. «Зачем учить кого-то на врачей, инженеров и т. п., если НКВД выкрадет их, где надо»…
Вертолёты выслеживают влюблённую пару и возвращают их в руки властей. Александру Исаевичу поручают разобраться с беглецами. Глеб открывает ему тайну «летунов» и «шахтёров», подобно которым он со своей возлюбленной вскоре ускользает из лап охранников. А сам А. Исаевич начинает мыслить свободно: «Где-то есть разумная, трезвая, красивая жизнь, а здесь, налево от истин, любви и верности, что делает он, сознающий всё это. Домой и побыстрее»…
Постепенно обнажается одна из главных идей автора — рабство сидит внутри нас. И только мы можем себя освободить от него, в чём бы оно не состояло. Государство строило Днепрогэсы, а потом разрушало их и всё «до основания». Что может быть бессмысленнее в цепи событий — строительства, разрушения, нового строительства…
Фантазия автора открывает удивительную картину, за всеми абсурдами которой вырисовывается вполне реальный мир, высвобождая светлые мыслящие пласты психики читателя, невольно заставляя задуматься о сути своей собственной жизни, о способе своего бытия.
Роман «Если бы я не был русским» создан Юрием Морозовым во второй половине 80-х годов XX века. Коррективы внесены автором в 2005 году. Хотя привязка к эпохе «перестройки» и отчасти и «брежневскому» периоду носит только признаки «системы отсчёта», включающей в себя, как известно, время и систему координат, где и происходит «нечто», на самом деле мысли, идеи, переживания Юрия всегда вне времени, вне эпох. Читатель, бегущий не по поверхности сюжета и зигзагам резких выпадов автора, в конце концов сам понимает это, оставшись один на один в заключительных сценах с главным героем, Серафимом Бредовским, приковавшим себя цепью на скале среди горной страны. И почему бы ему не жить как все, и что ему было надо?
Повествование, часто принимающее жёсткие, даже детективно-пародийные формы, отличается стилистической выдержанностью, написано прекрасным, образно точным художественным языком. Автор называет себя «манипулятором», призывая читателя к размышлению и убеждая, что ситуация в этом пласте времени и с этим героем складывается так, и ничего с этим не поделаешь.
Гротеск и сарказм в этом романе Юрия Морозова достигают своей наивысшей точки. Абсурд человеческих судеб укладывается автором в совдеповско-перестроечную систему координат. Главный герой, судьбой которого манипулирует автор, последовательно и логично выбывает из человеческого общества, потому что «на Земле конца XX века, на одной шестой части Серафим был явно лишним человеком».