Если движется небо
Шрифт:
– На Ликтисе маловато мигрантов из Ойкумены, – заметил он. – Наша атмосфера, увы, не подходит для уважаемых братьев-по-разуму: она слишком бедна кислородом. Конечно, существуют дыхательные маски, но, к сожалению, они далеки от совершенства.
– Это точно, – буркнул Лейф себе под нос. Маска давила на переносицу и уши, а ещё в ней было жарко. Хорошо хоть, глаза не нужно защищать.
Вслух же он сказал с искренней улыбкой, впрочем, под маской оставшейся незамеченной:
– У вас очень красивая планета. Нельзя сказать, что я видел всё на свете,
Ликтианин прямо-таки расцвёл от счастья. В силу особенностей менталитета и психики ему и в голову не пришло усомниться в искренности слов мальчика, а уж тем более принять их за лесть или проявление дежурной вежливости.
– Благодарю вас, – он церемонно поклонился, сложив передние конечности. – Очень, очень приятно слышать.
Малыш что-то пролепетал на ликтианском, которого Лейф не знал.
– Мой воспитанник ещё совсем кроха, – Ликтианин что-то негромко сказал малышу, поднял на руки, обнял, словно успокаивая. – И очень впечатлительный, к тому же он пока не способен отличить выдумку от реальности. Похоже, он принял вас за героя древней легенды – но, боюсь, вам это вряд ли будет интересно...
– Почему? – встрепенулся Лейф. – Мне уже интересно.
– У нашего народа есть миф, восходящий своими корнями к самым истокам. Если верить ему, в тот час, когда цивилизация достигнет наивысшего расцвета, появится пришелец извне. Не похожий на нас: двурукий, двуногий, бескрылый и безусый. Великий стиратель, палач и судия.
– Стиратель? – Лейфу показалось, что он неверно расслышал беглую речь ликтианина.
– Да. Он явится, чтобы обнулить эту Вселенную, вернуть её в первозданное состояние – в те времена, когда не существовало ни Разума, ни Жизни, ни даже планет и звёзд. "И небо придёт в движение и рухнет на землю, и всё сущее развеется в прах, и даже прах растворится в извечной пустоте небытия и сгинет навеки".
Лейф невольно содрогнулся.
– И сможет его остановить лишь тот, кто решится добровольно отдать свою жизнь ради спасения мироздания.
– Какая-то жутковатая легенда, – Лейф натянуто рассмеялся. И они рассказывают такие сказочки своим детям? Миролюбивые, скромные, незлобивые ликтиане? Вот уж точно, в тихом омуте...
– Разумеется, это всего лишь страшилки для ребятни, – отмахнулся его собеседник со снисходительной улыбкой. – Без какого-либо научного обоснования. Как может одно-единственное существо стать причиной столь фатальных катаклизмов? Это нелогично и абсурдно... Арикава, не убегай далеко!
Лейф замер, пронзённый внезапной догадкой.
– Но ведь то, что сейчас происходит в Юнивёрсе, – прошептал он, – очень подходит под сказанное в легенде. Как там... "всё рассыплется в пыль"? Так это же и есть аннигиляция!
Ликтианин не понял ни слова: от волнения Лейф перешёл на родной язык, сам не заметив этого.
– Выходит, ваши предки знали обо всем миллионы лет назад... – Мальчик задрал голову, к прозрачно-чистому небу Ликтиса, и застыл в
То, что изначально он принял за иллюзию, обман зрения, теперь он видел отчетливо и ясно.
Небо, незыблемое и вечное, больше не выглядело таковым. По нему бежали трещины – словно небесная твердь была вовсе не метафорой, словно над ними и впрямь находился купол, хрупкий и ломкий, и теперь кто-то разбивал его, рушил, безжалостно сминая шёлковую гладь исполинской рукой, тряся, круша и ломая. Небо двигалось, текло, расслаивалось на пласты, как раздираемый на кусочки слоёный торт. Это выглядело одновременно чудовищно и одиозно.
– В-вы... видите? – выдавил Лейф, с трудом совладав с голосом.
– Что именно? – невозмутимо осведомился ликтианин. Его воспитанник радостно агукнул.
– Там... – Лейф указал рукой вверх. – Что это? Разве это... нормально?
Он и сам знал ответ: это ненормально. Этого не должно быть.
Но это происходило.
Осознание нахлынуло с такой силой, что юный принц едва устоял на ногах. Это – начало конца. Первые предвестники надвигающейся катастрофы. Процесс аннигиляции запущен – а значит, Ликтис обречён.
Бежать, спасаться!..
Но... как же они?
Лейф посмотрел на безмятежно улыбающегося ликтианина, на его воспитанника Арикаву, с заливистым смехом гоняющегося за толстыми мохнатыми мотыльками.
– Мне кажется, легенды не всегда врут, – сипло пробормотал он. И, в порыве вдохновения добавил с чувством: – Слушайте меня. Я действительно тот самый пришелец. Ваш мир в опасности. Я не знаю, можно ли это остановить, но если ничего не делать, эту планету постигнет та же участь, что и предыдущие. Процесс аннигиляции уже запущен – разве вы не видите?! Нельзя терять ни секунды!
Он стоял совсем близко, нейромодулятор был включен на полную мощность. Но ликтианин в ужасе отшатнулся и недоумённо воскликнул:
– Великая Мать, зачем вы говорите такие чудовищные вещи!
Лейф почувствовал, как его колени предательски задрожали, по коже пробежали мурашки и стало нечем дышать – даром что на нём была кислородная маска. Он отступил на шаг, споткнувшись, чуть не упал, развернулся – и что есть духу бросился бежать.
Мысли его неслись вскачь, еле поспевая за ним вслед.
Не поверил. Не послушал. И нейромодулятор больше не действует. Он бессилен.
Скорее, к космопорту! Ликтиане – слабовольные и мягкосердечные. Он прорвётся. Если у него нет средств и возможностей спасти эту планету – это ещё не причина погибать самому.
Что же происходит в этом проклятом мире? Какая лютая сила уничтожает всё вокруг?
"Согласно Дополненной теории относительности, в каждый отдельно взятый момент времени существует некоторая вероятность того, что вся Вселенная прекратит своё существование в следующие пять секунд".