Если движется небо
Шрифт:
– Видимо, это концепт, – с кривоватой усмешкой продолжал Локи. – Поскольку я лично не слышал об изобретении подобных технологий... И я не удивлюсь, если нынешняя заварушка поднялась из-за этой вот вещицы.
– Не твоего ума это дело, Локи, – осадил его Алан. – Не забывайся.
Он хотел ещё кое-что добавить, но тут зазвучал тихий голос минора:
– Под личиной анонимного покупателя могут скрываться похитители модуля.
Подумав секунду, Алан кивнул.
– Согласен. Надо понять, как бы половчее их перехватить. Вот что, дружочек, – он повернулся к Локи. – Говоришь, ты его
Глава 21
Фелис не знала, сколько прошло времени после разговора с "зетами" – часов у неё не было. Однако в какой-то момент по неуловимо изменившемуся вектору гравитации девушка поняла, что она на корабле и что корабль этот только что взлетел.
Что теперь с ней будет?
Нет. Слишком эгоистично ставить вопрос так.
Что будет с ними со всеми?
Чтобы не сойти с ума от вынужденного бездействия, Фелис озвучивала все свои мысли – на минорском. Со стороны это выглядело так, будто она напевала, на ходу сочиняя мелодию. Голосом её бог не наградил, а вот музыкальный слух, к счастью, имелся. Не абсолютный, конечно, как у миноров, но для человека сложно желать лучшего.
– Признаться, я впервые вижу представителя иной расы, столь хорошо владеющего языком моего народа.
Фелис обернулась на звук. В открытом дверном проеме стоял До-фа-соль.
– А я уж думала, обо мне все забыли, – с горькой иронией усмехнулась она. – Впрочем, это было бы закономерно.
– Почему?
– Я – махровая неудачница.
Минор не спеша приблизился к ней.
– Разве степень удачи – врождённое свойство? – для удобства Фелис он перешёл на юнивёрс. – Мне всегда казалось, что этим термином люди именуют некую незримую силу, случайным образом направляющую линии судьбы.
Фелис даже причмокнула от удовольствия – до того красиво это было сказано, даром что юнивёрс создавался прежде всего как универсальное средство для упрощения межрасовой коммуникации, а не для литературных переводов и художественных оборотов.
– Да, это так, – она печально вздохнула. – Однако ни теория вероятностей, ни законы статистики не объясняют того, что одним неизменно везёт во всех начинаниях, а других всю жизнь преследуют неудачи. Как меня.
– Сдаётся мне, вы к себе несправедливы.
– Вы просто не знаете меня достаточно хорошо.
Минор пытливо воззрился на девушку.
– Так же, как и вы – меня. Я появился на свет в благородной семье, но этого благородства оказалось недостаточно, чтобы связать свою жизнь с представителем ещё более аристократического рода. Мы должны были стать соединёнными узами куда более прочными, чем дружеские, но нас разлучили против воли, превратив во врагов. С самого рождения мне ставили в укор то, что я недостаточно хорош – недостаточно умён, недостаточно усерден, недостаточно старателен... Пятнадцать лет назад я покинул Мин и отправился на Люцерну в рамках обязательной зарубежной практики. Меня отправили в отдел "зет" и дали в напарники молодому стажёру, только-только прошедшему обучение. Я стал его другом – я говорю "другом" просто потому, что
Фелис слушала, широко распахнув глаза.
– Разумеется, мои сородичи не смогли принять тот факт, что эна эл'ло минора – человек. Меня лишили всего – наследства, прав, гражданства. На своей родной планете я – персона нон-грата. Стандартная практика длится три года, я должен был вернуться домой двенадцать лет назад. Но я никогда не вернусь на Мин. Не обниму своих братьев и кузенов. Не спущусь в Пещеру Голосов. Не услышу песнь падающей воды. Не увижу восход нашего солнца над океаном. Путь назад закрыт для меня навсегда... – он помолчал. – И тем не менее, я не считаю себя неудачником. Ведь даже Великий Свет не знает, что уготовано нам завтра.
– Простите... – прошептала Фелис. Её собственные неудачи враз показались ей незначительными, мелкими и жалкими – как всегда, когда тебе рассказывают о бедах куда более масштабных и значимых.
– Не стоит извинений, – До-фа-соль качнул головой. – Поберегите их для действительно подходящего случая.
Минор замолчал, однако уходить не торопился. Повисла пауза. Фелис терпеливо ждала, вспомнив, что у миноров молчание считается похвальной добродетелью.
– Впрочем, мы отвлеклись, – вновь заговорил До-фа-соль, и на этот раз его голос звучал сухо и деловито. – Насколько я понял, вы – дипломированный лингвист, мадмуазель Шантеклер?
Фелис кивнула, удивлённая столь резкой сменой темы.
– На каких языках специализировались?
– Альбинский и орниттский. Остальные факультативно.
– Тематические разделы?
– Деловая коммуникация, экономика, культура, искусство, – слегка нервничая, перечислила Фелис. – Помимо базового, конечно.
Внезапно двери вновь открылись, и на пороге возник Алан. Мужчина был очень не в духе – но направлен его гнев был не на Фелис.
– Вот ты где, До-фа-соль, – отрывисто сказал он. – Мне следовало сразу догадаться. Идём. Есть новости.
Минор бросил на коллегу вопросительный взгляд, но ничего не сказал. Молча встал и направился к дверям.
Сейчас все уйдут и она вновь останется одна. Осознав это, Фелис в смятении вскочила на ноги, терзавшие её вопросы уже были готовы сорваться с языка, но их взгляды встретились – и она поперхнулась воздухом. По выражению лица Алана ясно читалось: он понимает её состояние, но по собственной инициативе удовлетворять вполне закономерное любопытство не торопится, явно наслаждаясь ситуацией.
Понимание этого настолько её оскорбило, что она смерила мужчину воинственным взглядом, гордо вздёрнула подбородок и, не проронив ни словечка, отвернулась, демонстративно уставившись в стену.
Должно быть, игра в молчанку закончилась бы ничем, если бы к вящему изумлению девушки До-фа-соль не решил вмешаться, певучим голосом разрушив неловкость момента.
– Полагаю, следует пригласить мадмуазель Шантеклер присоединиться к нам.
Единственным звуком, нарушавшим напряжённую тишину кабины пилота, был звучный тенор культового рок-исполнителя.