Если можешь - беги
Шрифт:
Трое выпили традиционную — «за встречу», слегка потревожили вилками закуску.
— Ну что, братки? Я вас слушаю, — сказал московский гость и посмотрел на Каратова. — Наверное, с тебя, Игорек, начнем?
— Пожалуй…
Каратов помолчал. Он думал, с чего лучше начать: с умиротворяющих нот или сразу с обвинений? Решил: не пойдет ни то, ни это, нужно «базарить» прямо по существу дела. Закурил, пыхнул ароматным дымком «Мальборо».
— Любой бизнесмен, открывая свое «дело», предполагает возможную конкуренцию. — начал он неторопливо. — Но не один из уважающих себя деловых людей не станет совать палки в колеса своему сопернику, не боясь
Когда я перебрался со своей фирмой на Сахалин, из частных предприятий рыбным промыслом занималось не больше трех десятков фирм. Одна из них — «Блонд», уважаемого мною Бориса Моисеевича… Практически начиная с нуля, за несколько лет я сумел стать одним из самых сильных рыбопромышленников на острове. Я думаю, Борис Моисеевич не станет этого отрицать… — Но Гарц сидел с непроницаемым лицом и подтверждающего кивка так и не последовало. — И вот, когда фирма «Круг» вышла на прямую торговлю с зарубежьем, а количество плавсредств у нее стало больше, чем у других, мне начали активно мешать… Наверное, на острове решили, что Каратову достаточно того, что он уже имеет… Но кто из деловых людей, я повторяю — из настоящих деловых людей! — способен остановиться на полдороги? Кто из бизнесменов готов однажды чистосердечно признаться, что-де «ему — хватит», и пора отправляться на покой? Кто-нибудь встречал таких бизнесменов? Лично я — нет. И думаю, никогда таких не встречу.
Вы помните, Борис Моисеевич, тот наш разговор? Вы посоветовали мне «поделиться». А с какой стати? Если у меня судов больше, чем у вас или Фалеева, мне что — отдавать их вам в бесплатное пользование? Или, может, делиться с вами квотами? Продавать улов в Японию, а вам, Борис Моисеевич, выручку привозить?
Каратов сделал паузу. Гарц сидел, по-прежнему бесстрастный и замкнутый. Московский гость кивнул Каратову: мол, не тяни, говори дальше.
— И вот вы начали против меня войну, — продолжал Каратов все так же твердо, негромко и размеренно. — Я потерял несколько, гм… весьма полезных мне людей…
— Я — тоже! — неожиданно сказал, словно клацнул затвором, Гарц. Московский гость остановил его жестким взглядом и снова кивнул Каратову: мол, продолжай.
— Последней каплей для меня стала передача большого объема квот фирме «Кондор». У меня есть данные, что эта фирма, не имеющая своего флота, за небольшой процент, фактически — за бесплатно передала квоты нескольким сахалинским фирмам, в частности, вашему «Блонду», Борис Моисеевич! Не знаю, как вам удалось убедить недавний рыбсовет… абсолютно не представляю, кто смог помочь склонить на вашу сторону Комрыболовства… Но вы, Борис Моисеевич, по сути дела, меня… ограбили! Да-да, вы лишили мой флот лимитов, моих людей — заработка, а меня — прибыли… Что это? Как это назвать? Если это — бизнес по-сахалински, тогда я — против. Против! А значит, последнее слово остается за мной… И вы думаете, Гарц, я скажу это слово шепотом?..
Каратов опять замолчал, собираясь с мыслями. Оставалось совсем немного — сказать то, ради чего и была организована эта встреча.
— Так вот… Я абсолютно не хочу, чтобы мы отсюда разошлись еще большими врагами, чем были до этого. Вражда вредит бизнесу. Больших дел на чужих костях не сделаешь… Но я хочу, чтобы вы, уважаемый Борис Моисеевич, возместили мне те убытки, которые я понес по вашей вине.
— По моей? А может, по своей? — не выдержав, клацнул Гарц, и снова был остановлен взглядом московского гостя.
— Именно по вашей вине, Борис Моисеевич! Отдайте мне часть вашей прибыли — и будем считать, что ничего между нами не было. А мои люди… Что ж! Одни — уходят, другие — приходят. А бизнес, он остается… Я все сказал.
С минуту трое сидели молча — обдумывали только что слышаное. Но вот начал говорить Гарц — сначала медленно и как бы через силу, потом — все тверже и увереннее, потом — с напором и нажимом… Нет, Гарц не кричал. Зачем? Он и без того знал, что приехавший из Первопрестольной гость и без того слышит каждое произнесенное за столом слово, слышит — и решает, каким будет его «рамсовый развод».
— Я не буду долго распространяться о том, как и где я познакомился с… с господином Каратовым, — начал Гарц. — Это отдельная история. Но Каратов мне сразу понравился. Мне даже показалось, что мы можем стать большими друзьями… И мы, кажется, были такими друзьями… до поры до времени. Пока господину Каратову не пришло в голову, что он на Сахалине — единственный и неповторимый… Но это ведь заблуждение, господа!
Не спорю: нам, сахалинцам, есть чему поучиться у Каратова. Отличный флот, видимо, огромные торговые обороты… Все это можно только приветствовать. Но… голову задирать-то выше всех — зачем? Одно время я предлагал Каратову делать бизнес в одной команде… он назвал мое предложение попыткой дележки… Я предлагал, а Каратов — отказался. Он, видимо, забыл, что в чужой монастырь, как говорится, со своей свечкой… Ну что это, по-вашему, господа, как не самое типичное рамоли? Скажу больше: господин бизнесмен Каратов сделал весьма неразумный шаг. Я имею в виду тот случай с моим судном…
— Я не «сдавал» твое судно, Борис! — не сдержался Каратов.
— …с моим судном, — как ни в чем ни бывало продолжал Гарц. — Правда, восемнадцать тонн конфискованной креветки стоят не так уж и много — тридцать пять, ну тридцать семь тысяч долларов… хотя это тоже деньги… Но больше всего меня расстраивает другое. Меня расстраивает… нет, поражает! — та легкость, с которой присутствующий здесь господин предприниматель подставил под удар своего же брата-бизнесмена. Что это, если не предательство? Ну а как поступают с предателями — не мне вам объяснять…
Еще одна пауза — как разбег перед прыжком. И снова говорит Гарц:
— И вот теперь этот человек предлагает мне мир и дружбу. Не бескорыстно, замечу, а за определенную мзду! Он предлагает мне поделиться с ним частью моей же прибыли. Нет, каково?! — Здесь Гарц сделал эффектную паузу. — Что ж, я согласен. Но — при условии: если вы, Игорек, вернете мне те доллары, которые я потерял на креветке. Кстати, по вашей вине.
— Я не «сдавал» ваше судно, Гарц! — повторил Каратов. Но Ржавый сделал знак ему помолчать, и тот послушался.
Прошла минута, другая.
— Что ж, я вас выслушал. Обоих. Теперь позвольте сказать мне. — Голос у Ржаева был с хрипотцой, с легкой такой ржавинкой, что ли…
— Я понимаю так, — говорил «разводящий». — Один хороший парень, приехав на Сахалин, собственными руками построил свое «дело» и не собирается держать общие завязки с кем бы то ни было. — и повернулся к Каратову. — Это — твоя правда… Другой хороший парень, из местных, желая поддержать приезжего на новом месте, предлагает ему общие интересы… — Это — твоя правда, — он повернулся к Гарцу. — Такие вот две правды… А какой итог? Зуб за зуб зацепился — дурак удавился, умный стукнулся лбом — знать, ему поделом!