Если можешь - беги
Шрифт:
Новый матрос, прибывший на судно часа за три до отхода, ничем не отличался от списанного на берег Пилипенко. Так, во всяком случае, показалось Кузнецову. Лет тридцати, крепкий, скуластый, прическа «ежиком»… Судя по паспорту моряка, ходил два раза в Японию — на «Капитане Воронине». Что еще? Ну, может, глаза слишком уж холодноватые… А у кого, простите, по нашей-то жизни глаза мед да патоку льют?!
Петелин — так звали новичка — работал не лучше других, но и не хуже. В Курильске, когда команда, пользуясь стоянкой, сбежала на берег — в ресторан «Курильск», оставив на судне только вахтенных
— Чем нынче думаешь кормить в обед, Петрович? — спросил он у кока. — Опять супом из сайры? Хоть бы разок борщечка сварил!
— Это ты дома будешь к борщу пристраиваться, а на судне ешь, что дают. Глущук явно был не в духе.
— Ты чего такой смурной, Петрович? Расстроился, что на берег не дали сойти? Так давай, я тебя подменю… Смотаешься на часок в «Курильск», примешь дозу — и назад, к котлам, — положительно, новичок был парень с юмором, такие Глущуку нравились.
— Садись уж, коли пришел… Какао тебе налить? — Глущук, не дожидаясь ответа, снял с плиты чайник, подал его Петелину через окошко в переборке. — Хлеб — на столе, и масли там же…
Петелин налил какао в эмалированную кружку, взялся за хлеб с маслом.
— Иди сюда, Петрович, составь компанию, — позвал Петелин кока.
— Погоди, сейчас…
Глущук посолил суп (точно из сайры!), попробовал на вкус, бросил сверху жменю лаврового листа и закрыл крышку:
— Сгодится!
И, не снимая колпака, вышел из камбуза к Петелину в кают-компанию.
— Нет, Петрович, ты, конечно, кок, что надо… Но без борща, знаешь, и обед — не обед, — опять принялся подтрунивать Петелин. — Ну ладно, с борщом не дружишь, так хотя бы холодненькую закусочку когда-нибудь сконстралил… селедочку под шубой, что ли…
— Щас, только шубу с вешалки сниму, — отхохмился Глущук. — Да ты, наверное, на пассажирских судах в море ходил, а не на грузовых. Угадал?
— А вот и нет, Петрович! Ошибка вышла. И на грузовых я ходил, и на балкерах, и на лихтеровозах… — Петелин смачно прополоскал рот какао. — На лихтерах, правда, в каботаже… На Камчатке. — Он помолчал, потом спросил равнодушно. — Бывать там приходилось? Глущук хмыкнул:
— Да что ты! Я ведь из-под Харькова… Оттуда — сразу в Корсаковский БОР завербовался… Это уже потом на «Елистратова» перешел.
— Что так?
— Да платят больше. Опять же, в Японию гоняем чуть ли не каждый рейс… Хо-хо! Я уже три машины привез. Вот так!
— Зачем же тебе — сразу три?
— Ха! Я две братьям отослал, одну — себе оставил… Ты-то, небось, тоже на машину нацелился, если с нами в рейс пошел?
Петелин неопределенно пожал плечами. Неясно было, то ли — «да», то ли — «нет». А по лицу у Петелина ничего нельзя было прочесть. Впрочем, Глущуку это и не нужно было.
— У нас Анисимов Юрка с Камчатки. Второй механик, — сказал Глущук, подумав. — Мне кто-то вроде говорил… А, Леха Бимс, точно! Он с Юркой в одном общежитии жил в Елизово. Давно, по молодости еще… Леха-то мне про Анисимова и сказал.
— А что, сам Анисимов про Камчатку не любит говорить? — как бы между прочим, спросил Петелин.
— А черт его знает! Юрка вообще — парень-молчун… Но в машине разбирается, это точно, — заметил Глущук. — Я и то об этом случайно узнал… А вообще у нас команда почти вся из приезжих.
— Это почему так? — удивился Петелин. Какао свое он уже допил и собирался идти к себе в каюту.
Глущук хитро усмехнулся:
— Политика! Наш Кузя сам команду из приезжих набирает. И правильно делает. Приезжий — он приезжий и есть. Как говорится, сегодня — в судовой роли, а завтра — на воле! А попробуй местного так вот, запросто, в рейс не отправь… То-то и оно! Да ведь и ты, я слышал, тоже вроде из приезжих?
— Да, в общем-то…
— Вот видишь! — Глущук поднялся из-за стола, подхватил одной рукой чайник, другой — кружки, двинулся на камбуз. Уже в дверях обернулся, сказал как бы между прочим: — Вон, земляка моего, Пелипенко, с рейса сняли… Вроде бы в Корсакове в вытрезвитель попал… А ты — на его место пришел. А будь Пилипенко из местных?.. Ну ладно, это я так, безо всякого намека… — И скрылся в камбузе.
Петелин же, вернувшись в каюту, присел на рундук, достал сигареты, закурил. Неделя на судне — это, конечно, мало. Попробуй, узнай, кто чем дышит! А этот Анисимов, второй механик, личность интересная. Надо бы его пощупать, как следует… Может быть, он и есть тот самый «Камчадал»?..
Все может быть. Ну вот его и пощупаем…
— Ты что такой… зашуганный? — спросила жена, с трудом подобрав подходящее слово.
— Да так, просто… Голова что-то болит, — пробормотал Шитов.
— Не нужно было вчера пить, — жена была в своем амплуа. Ничего, буфет откроется — сходишь, кофе покрепче выпьешь, или чаю… — И посмотрела на часы. — Потерпи. Часов через восемь будем в Ванино. Немножко осталось! Считай, чуть не полдороги проехали…
И в этот момент раздался голос скуластого парня.
— А хотите, анекдот расскажу?
Парень сказал это во весь голос, громко, чтобы слышали все, кто сидел сейчас в каюте. Пожилая пара — та, что ехала с внучкой (девочка спала в кресле), покосилась на скуластого, но сочла за благо промолчать, а женщине, что сидела с самого края, вообще ни до чего не было дела. Оставался спокойным и мужчина в джинсовой куртке: чуть приоткрыл глаза — и снова их прикрыл. И тогда Шитов понял: скуластый обращается именно к нему, к Шитову. Это для него он собирается сейчас рассказать анекдот…
— Ну, так, — продолжал скуластый. — Это, значит, звонят мужику по телефону. Он трубку поднимает: «Але?» Мужику говорят: «Ваша теща упала в бассейн с крокодилами». А мужик — отвечает: «Ваши крокодилы — вы и спасайте!» Ну, как анекдот?
Никто не рассмеялся в каюте, никто парню не ответил. Да он, похоже, никакого ответа и не ждал. Но Шитову вдруг показалось… нет, он просто физически это почувствовал: все, кто сидел сейчас в каюте все поняли, к кому обращался скуластый, когда рассказывал ТАКОЙ анекдот. И вот сейчас все сидят и ждут, что же будет дальше…