Если мы будем вместе...
Шрифт:
Маша
Пройти, не поднимая глаз,
Пройти, оставив легкие следы,
Пройти хотя бы раз
По краешку твоей судьбы.
К. Орбакайте, «Ты на свете есть»
Мы провели две недели в полной идиллии, если такое вообще возможно. Всего только две недели, а у меня возникло такое чувство, что мы прожили вместе всю жизнь. Я жила как в сказочном сне и не могла поверить, что все это происходит наяву. Меня окружили любовью и заботой и ни на минуту не оставляли одну. Мои мужчины все время были рядом со мной, они меня кормили (особенно в этом усердствовал Сережа), помогали мыться и одеваться, постоянно говорили, как сильно меня любят. Я уже не злилась и
Вообще, даже не надеялась, что все будет так гладко. Ожидала ревности, соперничества между Мишей и Сережей и даже драк. Но ничего этого не было. Каждый из них старался вести себя так, чтобы другой не чувствовал себя лишним, да и я никого из них не обделяла вниманием и относилась одинаково к обоим. Так что, в конце концов, Миша успокоился и смирился с ситуацией.
Столько ласки и нежности, сколько довелось мне испытать за эти несколько дней многим и за всю жизнь не насобирать. Сережа вообще был неистощим на всякого рода выдумки. Особенно моим мужчинам (да что уж таить, и мне тоже) понравилась одна придуманная Сережей «игра»: один из них укладывал меня сверху на себя, руками держал меня за запястья, а ногами переплетался с моими, широко их раздвигая и практически лишая возможности двигаться, а второй… ну, в общем, делал, что хотел – целовал, гладил, ласкал и дразнил, доводил до вершины удовольствия. Потом они менялись и в игру вступал второй, даря мне новую порцию удовольствия. И вновь смена игроков... Такая своеобразная «эстафета» могла продолжаться очень долго, пока я не переставала вообще хоть что-то соображать и напрочь лишалась сил не то, что говорить и двигаться, а хотя бы просто дышать. У меня закралось подозрение, что эти двое устроили негласное соревнование, кто больше раз заставить меня кончить. Не то, чтобы я была против – уверена, стоило лишь намекнуть, что мне достаточно, они сразу же прекратили бы эти пытки – но часто мне казалось, что еще немного и я буду первая, кто умрет от удовольствия.
Ничуть не меньше мне самой нравилось дарить своим мужчинам ласки. Я замирала от восторга каждый раз, когда мне доводилось их раздевать (к моему огромному сожалению, случалось это крайне редко, потому как в моем присутствии они чаще всего были без одежды). Дыхание перехватывало, когда, проводя по теплой коже пальцами, чувствовала, как напрягаются мускулы. И ни с чем не сравнимая, упоительная радость, когда заставляешь их стонать от удовольствия. Глядя на своих мужчин, поверить не могла, что это все мое. К такому легко привыкнуть. Слишком легко…
В те минуты, когда Миша зарывался лицом в мои волосы, а Сережа нежно перебирал мои пальцы своими я, зажатая между их сильными горячими телами, тихо млела от счастья и их бесконечной нежности. Я никогда раньше не была такой счастливой, как в те короткие две недели и никогда, наверное, не смогу понять, за что мне было дано ощутить такое счастье. Не находится слов, чтобы выразить, как приятно засыпать и просыпаться в крепких объятьях, запутавшись в четырех руках.
Но даже чувствуя себя бесконечно счастливой, я боялась. Страх, черный и липкий как смола, поселился внутри и никак не хотел покидать завоеванные позиции (да, и до сих пор он время от времени поднимает свою мерзкую голову). Я боялась признаться им в своих чувствах; боялась, что они меня разлюбят; боялась, что я им надоем и они меня бросят. Но еще больше я боялась признаться самой себе в том, что на самом деле чувствую к обоим мужчинам. Вот такой я оказалась трусихой, и за это малодушие было стыдно перед самой собой. Я знаю, что они очень хотели услышать от меня такие простые слова, но никак не могла заставить себя их произнести. Как никто, понимала, что такое счастье не продлится долго и им будет гораздо легче забыть меня, если решат, что с моей стороны настоящих чувств нет и не было никогда. Надеюсь, что будет легче хотя бы им. Потому как мне, точно, легче не будет.
За эти несколько дней мы изучили друг друга вдоль и поперек и не только в плане секса. Еда, напитки, одежда, фильмы, увлечения. Утомленные, мы лежали на кровати (или на диване) и говорили, шутили, смеялись. Интересно было видеть, как Миша, всегда такой серьезный и деловитый, вдруг превращался в веселого бесшабашного мальчишку, подначивал Сергея, затевал шутливые бои. Мы говорили о разных вещах, только не о будущем (я намеренно переводила разговор на другую тему, потому что не хотела омрачать наше короткое счастье такими серьезными вопросами) и не затрагивали тему родителей. Как они отнесутся к такой новости я даже представить не могла. На мнение других людей нам троим было откровенно наплевать, но родители – совсем другое дело. Их нельзя было игнорировать, а то, что они будут, как минимум, шокированы происходящим, это я знала точно.
Однокурсники
Сереже практически не давали прохода и он, как настоящий джентльмен, решил «спрятаться» за моей спиной. Он несколько раз демонстративно носил меня на руках по универу и шептал мне на ушко всякие пошлости о том, что они вместе с Мишей будут делать со мной дома, от этих слов я краснела (хотя, после всего, что между нами было, краснеть было как-то поздновато), а глаза начинали лихорадочно блестеть. Все это не укрылось от любопытных глаз окружающих и о нашем «треугольнике» шептались все, кому не лень. Женская половина университета завидовала мне, мужская – моим парням. Кто-то называл меня шлюхой, не в глаза, конечно, жить еще никому не надоело. А один особо отчаянный идиот даже предложил принять его в нашу компанию четвертым. Миша с Сережей посмотрели на него так, что он без слов понял – четвертый лишний и ретировался раньше, чем кто-то из моих мальчиков успел подойти к нему ближе. После этого к нам больше не подходили, оставляя при себе все идиотские вопросы и предложения.
В общем, равнодушных не осталось и университет гудел, как разворошенный пчелиный улей. Благо, Дмитрий Сергеевич уехал на какой-то то ли симпозиум, то ли семинар и вернуться должен был только к концу недели. А по возвращении его ожидал огромный сюрприз. Только Сережу это, кажется, совсем не волновало. По крайней мере, вида он не подавал. Я же была настроена не так оптимистично.
О Савельеве Андрее Васильевиче слышали, наверное, все. Ну, если не все, то многие (и это не удивительно – в наше время от всевидящего ока прессы не спрячешься). На мое счастье, в этом универе не связывали меня с ним и не догадывались, что он мой отец. Сам он находился далеко отсюда, так что никакие слухи до него дойти не могли. Даже не знаю, как бы он отреагировал на мои отношения сразу с двумя молодыми людьми. Он, конечно, всегда меня очень любит и на многие вещи закрывал глаза, но сейчас…
О Мишиных же родителях я знала совсем мало, только то, что у него одна мама. Отец погиб, когда мальчику было 5 лет и Миша помнил его очень смутно. А однажды я случайно подслушала его разговор с мамой по видеосвязи. Это было поздно вечером. Сергей уже давно спал, да и я бессонницей не страдала (какая уж тут бессонница, когда рядом с тобой ТАКИЕ! мужчины, умаешься так, что просто проваливаешься в сон). Проснулась только от того, что мне стало прохладно. Протянула руку, ощупывая кровать, и поняла, что Миши нет. Я выбралась из постели, стараясь не разбудить Сережу (благо, кресло всегда стояло рядом с кроватью) и отправилась на поиски второго своего мужчины, толстый ковер скрывал звук. В ванной и гостиной его не было, а из-за неплотно прикрытой кухонной двери пробивался свет. Я уже хотела открыть дверь, но услышала звук телефонного соединения и Мишин голос (он звонил по видеосвязи). С одной стороны, не хорошо подслушивать чужие разговоры и мне следовало уйти. С другой – в моей ситуации нельзя было доверять никому, мало ли с кем и о чем он может разговаривать среди ночи. По крайней мере, именно так я пыталась объяснить себе, почему не отправилась обратно в постель. Я подъехала ближе и прислушалась. Видеть собеседницу (а это была женщина) я, конечно, не могла, но слышала хорошо. Голос у нее был очень приятный. Таким голосом малышам на ночь сказки надо рассказывать. Уже после первых слов стало понятно, что это его мама, но тут меня одолело женское любопытство и я уже не смогла заставить себя вернуться в постель.
– Привет, мам.
– Мишутка, привет! – Голос был полон неподдельной радости. – Я так ждала твоего звонка!
– Прости, но ты же знаешь, что я на задании и звонить чаще не могу. Мне и сейчас не следовало этого делать, но я очень соскучился.
– И я по тебе скучаю. Расскажи, как твои дела?
– У меня все хорошо, мам. – Секундная заминка. – Знаешь, я встретил одну девушку. Я хочу вас познакомить. Она тебе обязательно понравится.
– Ты никогда не знакомил меня со своими девушками. Кроме той, на которой жениться собирался. – Миша собирался жениться? Вот так новость. Невесть откуда взявшаяся ревность полоснула по сердцу. Но, суды по тону, мама явно не испытывала добрых чувств к несостоявшейся невестке.