Если мы будем вместе...

Кичина Надежда

– Я позвоню, – было последним, что он сказал.

Всю дорогу Маша молчала, внимательно изучая ночные пейзажи за окном. Не проронила ни слова, пока поднимались на этаж. Войдя в квартиру, Сергей с Машей на руках, не останавливаясь прошел в гостиную, сел на диван, не выпуская из своих объятий и задал еще раз вопросы, мучавшие нас с того момента, как мы увидели ее расстроенное лицо:

– А ну-ка, выкладывай, что там произошло? Что моя мама тебе сказала?

Пока Маша, ломая пальцы, думала, что сказать, я подошел и сел рядом так, чтобы видеть ее лицо, положил ее ноги к себе на колени и начал массировать стопы.

– Ну, говори же. Я должен знать, чем она тебя обидела.

– Ничем. То есть… она сделала это не нарочно. Черт, я с самого

начала понимала, что не стоит все это затевать… – Она уронила голову в ладони. – И с чего я решила, что у нас есть шанс? Твоя мама была так рада, что у тебя появилась девушка и между нами серьезные отношения. Сказала, что я ей очень понравилась, что у нас получатся очень красивые дети и она надеется не меньше, чем на трех внуков. – Мое сердце пропустило удар, а руки сами собой сжались в кулаки. Маша подняла глаза на Сергея. – Она не примет меня, как только все узнает. Нам вообще не стоило доводить отношения до знакомства с родителями, потому как ни во что большее они не перерастут. Я не хочу давать вашим родителям ложных надежд. – Она снова принялась разглядывать свои руки. Было понятно, как тяжело ей дались следующие слова. А для меня они были как нож в сердце. – Я думаю, что нам лучше закончить эти отношения прямо сейчас, пока… пока все не зашло слишком далеко. В общем, Сережа, я считаю, что тебе лучше уйти. Найти девушку, которая сможет оправдать чаяния твоей мамы. Когда-нибудь она узнает о… моей проблеме и тогда… все будет намного хуже. – Из-за накативших эмоций Маша как будто задыхалась, хватая ртом воздух. – Она возненавидит меня.

Серега с минуту пристально смотрел на Машу, ожидая, видимо, что она посмотрит на него. Не дождавшись, обхватил ее лицо двумя руками и заставил взглянуть себе в глаза.

– А теперь послушай меня. Слушай внимательно. Ты должна хорошенько запомнить то, что я сейчас скажу. Я свой выбор сделал и менять его не собираюсь. Я выбрал тебя и знал, на что шел. Если мою маму или кого-то еще это не устраивает, то это исключительно их проблемы. Я люблю тебя, а все остальное может катиться к чертям собачьим.

– Ты не можешь так говорить. Это твои родители, они тебя любят и хотят, как лучше. Рано или поздно и ты поймешь, что сделал неправильный выбор, начнешь жалеть, что не послушал их. Натянутые отношения с родителями – это… Так нельзя, понимаешь?

– Ты права, они в любом случае остаются моими родителями и я буду стараться сохранить с ними хорошие отношения. Но я не откажусь от тебя. Ни за что. Я просто не могу этого сделать. Ты стала частью меня, частью моей души, моего сердца. Ты заполняешь собой пустоту внутри меня. И не надо говорить, что мы слишком мало знакомы, для таких чувств. Ты моя и так будет всегда, кто бы что ни говорил. Слышишь? Никому не отдам. Моя, моя навсегда. – Последние слова он уже шептал срывающимся голосом. Еще несколько секунд смотрел ей в глаза, а потом поцеловал с такой жаждой, словно это был последний поцелуй в жизни. Маша сначала не отрываясь просто смотрела на Сергея широко распахнутыми глазами, и в этом взгляде было все, что она чувствовала, что хотела сказать, но не могла. По ее щекам катились слезы (ну, что же это такое – мы чаще заставляем ее плакать, чем смеяться). А потом она ответила на поцелуй. И мое сердце зашлось от смеси самых противоречивых эмоций. Они целовались все более страстно так, будто хотели выпить друг друга до дна, а я смотрел и сердце мое щемило все сильнее. Не от ревности, нет – от нее давно уже не осталось и следа. Просто я понимал его, как никто другой, потому что чувствовал то же самое.

Мы были с ним в одинаковом положении. Маша ни одному из нас до конца не доверяла. Да и с чего бы ей нам доверять? Пока что дальше слов наши обещания не зашли. Наверное, стоило поговорить с Машей, попытаться убедить в том, как сильно мы ее любим, что не бросим ее ни при каких обстоятельствах и никогда не пожалеем о своем выборе. Но это опять были бы всего лишь слова. А в тот момент хотелось просто любить ее, целовать и дарить удовольствие.

А слова они так и останутся просто пустым звуком, пока мы не сделаем хоть что-то достаточно убедительное.

Видимо, Сергей полностью разделял мои мысли, потому что, не отрываясь от Машиных губ, провел руками по ее плечам, груди, погладил спину, стягивая с нее пальто. Ловко расстегнул замок на платье, открывая доступ к такому желанному телу. Он осыпал нежными поцелуями обнаженную кожу. Я больше не хотел оставаться просто наблюдателем, позволяя своему товарищу в одиночку доставлять удовольствие нашей девушке. Машины ноги все еще находились у меня на коленях. Я медленно провел руками вверх добираясь до того места, где над тонким чулком начиналась обнаженная кожа. Приподняв юбку и слегка раздвинув ей ноги, я наклонился и начал их целовать. Не торопился, смакуя каждый поцелуй и в награду получил приглушенный стон. Я знаю, что ей нравится. Продолжая целовать ноги, я стянул с Маши трусики и отбросил их в сторону. Складочки, покрытые светлыми курчавыми волосками, уже были мокрыми и это возбудило еще больше. Сидеть стало совсем неудобно.

Сергей уже спустил платье до пояса и теперь ласкал ее грудь, а Маша расстегивала его рубашку, гладила плечи и зарывалась пальцами в его волосы. Я вновь склонился к ее бердам и, разведя ноги еще шире, подул на нежные складочки, потом лизнул, собирая ее соки, и услышал еще один громкий стон. А когда, раздвинув складочки, я тронул языком чувствительный бугорок, она вскрикнула, выгнулась и, вцепившись мне в волосы, сильнее прижала к себе мою голову. Я тихонько засмеялся и немного отстранившись, начал нарочито медленно ласкать ее языком. Маша стонала и вскрикивала, двигала бедрами, пытаясь ускорить меня, но я не поддался, как бы мне ни хотелось подарить ей разрядку.

Сергей слегка развернулся, садясь на свои ноги и усаживая Машу перед собой. Подхватил ноги девушки под коленями и развел их так широко, как только возможно. Я с любопытством наблюдал за его действиями. Едва Машенька оказалась передо мной открытая и доступная, я не стал медлить и начал ласкать ее, проникая пальцами внутрь. Она была такая мокрая, горячая и тугая, что я едва не кончил прямо в штаны. Маша полулежала, откинувшись на грудь своего второго любовника и не сводя глаз с меня. Он уже был без рубашки (и когда, блин, успели?), штаны расстегнуты, а ее платье сбилось на талии. Он продолжал целовать ее шейку и ласкать языком ушко. Я погружал пальцы все глубже в податливую плоть, лаская мою девочку изнутри, находя новые чувствительные точки, так что уже через несколько секунд она начала содрогаться в первых конвульсиях, впиваясь ногтями в мои плечи, и кричать в голос. Я не останавливался, продлевая удовольствие своей любимой. Не в силах больше терпеть, вытащил пальцы и, поймав ее затуманенный взгляд, облизал их. От чего она снова застонала.

Когда Сергей отпустил ее ноги, мы окончательно сняли мешающее платье и отправили его туда же, где лежали трусики и снятый еще раньше бюстгальтер. Кажется, где-то здесь ещп было пальто. На Маше остались только тонкие чулки, которые нам совершенно не мешали. Я поднялся с дивана с мгновенно избавился от ненужной сейчас одежды. В это время Сергей продолжал целовать и ласкать нашу любимую, не давая ей прийти в себя. Раздевшись, я вернулся на диван и пересадил Машу лицом к себе на колени, позволяя Сергею раздеться. Он тоже не стал мешкать, в считанные секунды сняв штаны и трусы и материализовал бутылочку со смазкой. Он что в кармане его носит?

Я лег на диван так, чтобы Маша оказалась верхом на моих бедрах и, приподняв ее, насадил на свой член. Она закричала от удовольствия и начала двигаться, слегка прикрыв глаза. Щеки ее раскраснелись, волосы рассыпались по плечам – красавица. Моя! Наша! Люблю! Я схватил ее за бедра, останавливая движение, потому что чувствовал приближение и своего и ее оргазма, но был ещё и Сергей, которому причиталась его доля удовольствия. Маша разочарованно застонала и вновь попыталась двигаться:

– Еще, пожалуйста… Еще…