Если небо упадет
Шрифт:
Через пару минут, Дима прерывает тишину.
– Как поговорила со знакомой?
– Нормально, - не выпускаю парня из объятий. Все еще крепко прижимаю к себе. – Мы решили больше не прятаться друг от друга. Или точней, я решила больше этого не делать.
Котенок примостился у Димы на плече. Лежит, смотрит на меня голубыми, круглыми глазами, знакомится. Наконец, я понимаю, что душить парня больше неприлично и отступаю назад.
– Спасибо. Дим, я должна отдать тебе деньги.
– Не выдумывай.
– Я не выдумываю. Ты сам сказал, что…
– Мира, это подарок.
– Но по какому поводу?
– Хм. – Парень задумывается всего на секунду, а потом, хлопнув в ладоши, восклицает. – Как же мы могли забыть? Сегодня день всех зеленоглазых людей.
– Что?
– Не знала?
Дима цокает, а я начинаю смеяться. Смотрю на него и думаю: откуда у парня в голове столько странностей? Больше наверно, чем волос.
– Я пойду.
Улыбка спадает. Выпрямляюсь и как можно равнодушней интересуюсь:
– Но почему? У тебя разве не выходной? Мы могли бы посидеть, выпить чай. Я бы сделала блинчики с мясом.
– Заманчивое предложение, но сегодня я тоже работаю. Прости.
– Ладно. Ничего страшного. Увидимся завтра, да?
– Конечно.
Нехотя провожаю парня. Наблюдаю за тем, как он шнурует кроссовки, поправляет ворот черной рубашки. Впитываю каждую мелочь: движение мышц на его руках, пот на шее, запах мыла. Затем подхожу немного ближе, чтобы лучше рассмотреть его странные глаза, и вновь восхищаюсь тем, что кого-то могло испортить. Улыбаюсь, закрывая дверь, и ударяюсь об нее спиной. Зажмуриваюсь. Чувствую что-то родное, будто все подмеченные детали, теперь моя собственность, и вздыхаю. Быть зависимым приятно, когда опиум не маковый сок, а человек.
Неожиданно что-то мягкое касается моих ног. Опускаю взгляд и вижу живой, пушистый ком. Он упорно пытается вскарабкаться по моим икрам куда-то вверх, вытягивает лапки, прижимает огромные уши. Но попытки тщетны. Он так же беззащитен в своих мечтах, как и все люди: хочет достичь высот, не достигнув при этом высоты физической. Иными словами, считает, будто возраст не важен. Важен, как и приобретаемый вместе с ним опыт.
– Что ты? – спрашиваю я и беру котенка на руки. – Наверно хочешь, чтобы я дала тебе имя, так ведь? – он пищит. Считаю это согласием и, упав на диван, задумываюсь. – Как же тебя называть, а? Ты такой серый. Пыльный. И уши большие. Точно! Знаешь, был такой слон в мультике с огромными ушами. Дамбо, кажется. Ну как? – Новоиспеченный друг молчит. – Не нравится что ли? Ладно. Хм. Может, тогда Симба? Кто не любит короля льва? – Котенок вновь не реагирует. Покусывает мой палец и впивается тонкими когтями под кожу. – А ты опасный. Честно, я бы назвала тебя Балто, но это имя, к сожалению, больше подходит собаке. Слушай, а ты не хочешь узнать, почему все варианты из Диснея? Потому что твоя хозяйка обожает мультики. Так-то. – Усмехаюсь. Вздыхаю, думаю о том, что разговариваю с котом и поджимаю губы. Это пугает. – Что ж. Вредный ты. Да и кусаешься к тому же. Тебя впору не положительным героем назвать, а отрицательным. Яго или Аидом. Аидом! – Улыбаюсь, осмотрев котенка, и восклицаю, - точно! Аид. Прекрасное имя для питомца заядлого самоубийцы, тебе так не кажется?
– Комок пищит что-то в ответ, и я киваю. Вроде мы нашли общий язык.
Достаю из пакета еду, миски и туалет. Понимаю, как долго придется морочиться с воспитанием животного, но почему-то не пугаюсь. Возможно, мне даже понравится следить за кем-то, ухаживать. Жаль, раньше я не додумалась привязать себя к беззащитному существу, нуждающемуся в заботе. Вдруг я бы расхотела его оставлять? Расхотела бы умирать?
Если спросить: как я решилась свести счеты с жизнью, я не смогу ответить. Правда. Сама до конца не понимаю – почему. Лишь помню, как после похорон пошла не домой, как перелезла через перила на центральном мосту. И помню, как прыгнула. Еще я помню, что всплыла. Тут же. Вода, будто дала мне пощечину и выплюнула на поверхность. Но что ей не понравилось? Неужели не каждый подходит этой черной пучине? В любом случае, я выплыла на берег. К слову, плаваю я хорошо. Легла на пляж и расплакалась, тогда еще от боли. Это была попытка номер один. Пожалуй, самая неуверенная и наивная. Я действительно считала, что умереть просто. Но нет. Это испытание: выдержишь или сломаешься, сможешь или бросишь, решишься или опустишь руки. Сколько же сил нужно иметь, чтобы себя убить. И те люди, которые говорят, будто это удел слабых – ошибаются. Ни один мягкотелый человек не сможет
Я тону в необъяснимых чувствах. Они пугают и придают сил. Мне хочется измениться, свернуть с намеченного пути и продолжить существовать. Я хочу вновь баловаться с друзьями, есть блины с мясом и читать книги. Хочу смотреть на самолеты, носиться по улице, танцевать, шутить. Хочу делать глупости, просыпаться рано утром, больше не плакать, любить воспоминания, людей. И, главное, я хочу, чтобы все это время он был рядом.
Закрываю глаза и представляю лицо Димы. Нет, это не дешевая романтическая история, и, нет, я не горю желанием вовсю плескаться своими чувствами, говорить о них, рассказывать. Я просто хочу ощущать это. Внутри. Прямо здесь.
Мой огонек становится ярче. И он разжигает его. Только сейчас, спустя столько дней, месяцев, я понимаю: в моих глазах горело не рьяное желание умереть, а безутешное, стойкое желание жить.
На следующий день в квартире тихо. Решаю: мне необходима моральная разгрузка, поэтому нагло и легкомысленно ничего не делаю. Абсолютно. Лишь читаю Кинга. Читаю его в спальне, читаю в зале, на балконе, в ванной. Без устали и без перерывов, будто сумасшедшая. На самом деле, мне кажется, авторов, способных так искусно увлекать читателей, нужно записывать в Красную Книгу. Правда. Мы разучились думать, и просто прекрасно, что все еще есть люди, заставляющие нас это делать. Причем не насильственно, а непроизвольно.
Встаю с дивана и иду на кухню. Тут же под ногами появляется Аид. Он пищит и смешно встает на задние лапки.
– Что такое? Тебе нечего делать? – достаю из холодильника молоко. Наливаю себе полный стакан, затем угощаю пушистый комок. – Слишком уж ты молодой, чтобы впадать в тоску. И, кстати, витальная депрессия – серьезно заболевание, так что не шути с этим, Аид. Понял?
Усмехаюсь. Опять разговоры с животными.
Возвращаюсь в зал. Собираюсь вновь упасть на диван, как вдруг слышу звонок в дверь. Нервно отставляю стакан с молоком в сторону. Внутри все начинает дрожать, будто меня взбивают венчиком! На ватных ногах плетусь в коридор. Перед зеркалом поправляю волосы, крашу губы, выпрямлюсь и думаю: вдруг это Дима, вдруг это Дима. Решительно открываю дверь, правда, на пороге вижу Ленку. Наверно, я меняюсь в лице, потому что она восклицает:
– Ждала ты явно не меня.
– Что? Не выдумывай.
– Для подруг губы не красят.
Корчу рожицу и ладонью стираю помаду. Может, я и, правда, переборщила? Отступаю в сторону и, когда Ленка проходит, закрываю дверь.
– Я просто хочу нормально выглядеть. Что в этом странного. Ты ведь тоже красишь губы. И я ничего тебе не говорю.
– Ну, и кто он?
– Он?
– Да, он.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ну, не хочешь не рассказывай. – Пропевает Лена. – Я все равно рано или поздно о нем услышу.
Ставлю на пояс руки. Это что, вызов? Усмехаюсь. На самом деле, есть вещи, которыми ни с кем не хочешь делиться. Вещи, понятные только тебе и твоей голове. Их скрываешь просто так. Без задней мысли. Тебе кажется, что так правильно, и что никто не сможет их разделить. Банальное желание иметь нечто принадлежащее только твоим чувствам.
– Так, - протягивает подруга и подходит ко мне, - я разуваться не собираюсь. Пойдем.
– Куда?
– Прогуляемся.
– Прогуляемся? – недоверчиво вскидываю правую бровь. – Я уже давно просто так не гуляла. Даже не знаю. Это как сомневаться: покупать или не покупать мороженое, когда болит горло. Вроде хочется, но вроде и не нужно.