Если обманешь
Шрифт:
После еще трех порций виски и до осознания того, что произошло, Итан входил в комнату наверху с темноволосой, грудастой трактирщицей. Качнувшись, он повернулся, чтобы закрыть дверь, и… сюрприз! Ее пухлогубая подружка решила присоединиться к ним.
Совсем как в былые времена. Итан знал, что лицо его расплылось в порочной ухмылке. Мужчине не изменить свою натуру.
Шли часы, а Мэдди сидела на «вдовьей дорожке» в ожидании почтовой кареты. Глотая слезы, она в последний раз смотрела на паромы, курсировавшие между берегами.
Маккаррик не вернулся.
Чего
Она уже потеряла его. Да, он отвратительно вел себя с ней днем, но те ночи с ним, полные чувственности, удовольствия и нежности… она никогда не испытывала такой близости ни к кому другому.
Может, стоило продолжить борьбу, дать ему больше времени?
Мэдди печально покачала головой. Она знала, что любовь нельзя навязать силой. Она не могла заставить его скучать по ней. Она сделала все возможное, чтобы он захотел ее.
И все же пришло сожаление.
«Что лучше: остаться с ним или уехать и жить без него?»
Мэдди сглотнула подступивший к горлу комок. Она подвела черту под надеждами, связанными с Шотландцем, хотя, может быть, и поторопилась.
Еще одна слеза скатилась по щеке. Особенно если учесть, что она опрометчиво влюбилась.
Глава 34
Трактирщица попыталась поцеловать Итана в губы, но он, увернувшись, поцеловал ее в шею. Провел губами по ленте горжетки, как делал это с Мэдди в первую ночь их встречи в Париже, когда у него еще и в мыслях не было, что она будет значить для него.
Женщина была неплоха на вкус, но это был не тот вкус. От нее хорошо пахло, но и запах был не тот.
«Представь себе аромат Мэдлин. Представь вкус ее гладкой кожи».
Как только трактирщица расстегнула его рубашку, ее пухлогубая подружка поцеловала его в грудь. Затем они в четыре руки стащили с него рубашку и начали поочередно целовать его торс, опускаясь до пупка. Он знал, что должно последовать за этим. Мэдлин нравилось брать его в рот, причем делала она это как-то одновременно и страстно, и с любовью.
Одна из женщин начала расстегивать его ремень.
«…нужно так мало, чтобы я влюбилась в тебя», – сказала Мэдлин. Пределом ее мечтаний был преданный муж, который хорошо обращался бы с ней, а она в ответ полюбила бы его.
Полюбила. Его?
Если бы она любила его, то могла бы простить за то, что он сделал с ней в прошлом.
Ей пришлось бы. Потому что тогда он не знал ее, и у него не было намерения причинять ей вред. Но сейчас… если он сделает это…
Не следует ли ему хотя бы попытаться влюбить ее в себя, прежде чем отказаться от всего? Разве не от нее он узнал, что нужно бороться за то, что ты хотел бы получить?
– Стоп, – рыкнул Итан, но девицы не послушались и начали стягивать с него штаны.
«Ну и пусть…» Здесь он мог поиметь женщину, даже двух, и что? Не делать этого? Что, черт возьми, с ним
Мэдлин полюбила бы его.
Мозг, словно ударом молнии, пронзила ясность.
«О Господи, это же Мэдди. Это она». Она единственная для него. Всегда будет.
– Стоп! – заревел Итан, отцепляя от себя их пальцы и отталкивая руки.
Он вскочил с постели, споткнулся и едва не упал. В Мэдди заключено все его будущее, а он ведет себя по-прежнему как десять лет назад, когда считал, что у него нет будущего. Был слабым, пьющим, податливым… А она в том же возрасте зубами и ногтями билась за лучшую жизнь. Он мог драться за нее, мог измениться, причем основательно, как говорил его брат.
Но Итан едва не совершил нечто настолько идиотское, настолько непоправимое, что мог потерять свою любовь навсегда. Его передернуло.
– Что это с тобой? – недоуменно спросила трактирщица.
Вспомнив ту ночь много лет назад, когда он жестоко повел себя с Сильвией и как был наказан за это, он сказал:
– Извините, дамы, но я женат и валяю дурака. – Откровенного дурака. Он застегнул ремень и рубашку и сунул под мышку сюртук.
– Нельзя сказать, чтобы женатые мужчины отказывались от встреч с другими женщинами, – заметила пухлогубая.
– Я отказываюсь.
Женщины переглянулись и вздохнули.
– Твоей жене очень повезло с таким мужем, – сказала барменша.
– Наоборот, – заверил он их, перед тем как выйти из комнаты и сбежать вниз по лестнице.
Вообще-то Итан нередко возмущался, и это чувство было ему хорошо знакомо. Однако ему никогда не приходилось испытывать такое бешенство при мысли о том, что Мэдди уходит от него. Ах, черт… Ему понадобилась любовь одной женщины, и он страстно желал, домогался ее. И, похоже, вот-вот потеряет ее.
«Завалиться с парой кабацких шлюх. Тоже мне, великолепный Итан. О чем ты думал, черт тебя побери?»
Который час? Половина четвертого. Карета приходит в пять. Если скакать во весь опор, то он успеет вернуться в Карийон вовремя. Но если он вернется к ней лишь с надоевшими обещаниями и с пустыми руками, она все равно может уехать. Он мог бы доскакать до деревенской конторы и попытаться получить специальное разрешение на брак, но рисковал не поспеть к ее отъезду.
К сожалению, ее поведение всегда казалось ему непредсказуемым. Если Мэдди уедет до его возвращения, то может решиться окончательно, порвать с ним. Проклятие! Наверное, уже поздно предпринимать что-либо, после того как он вел себя в последние дни, но в любом случае нужно попытаться. Он принял решение и помчался в контору. На него продолжали накатывать сомнения по поводу тайн прошлых лет, но Итан отбрасывал их прочь. «Верни ее! – Эта мысль подстегивала его. – Сделай все, чтобы она стала твоей».