Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Шрифт:
Габриэль протянул руку Александру, тот пожал ее.
— Берегите жену и дочь, — сказал он. — Третьего шанса не представится.
— Это я понимаю, — кивнул Дебер.
На таком же кресле Кевин ввез в бокс Клару. Они пристально посмотрели на Александра, не зная, здороваться с ним или нет.
— Я ухожу, — объявил Александр.
Вошла Дженна и увезла мужа.
— Я не понимаю, вы что, знакомы?
Габриэль не знал, связан ли он по-прежнему обещанием, которое дал проводнику: ничего не рассказывать
— В каком-то смысле, — отозвался Габриэль. — Если хочешь, мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
Клара не настаивала. В этой истории было так много неясностей, она столького в ней не понимала, у нее было столько вопросов к Габриэлю!.. Но что значили все вопросы, все неясности по сравнению с чудом? Он остался жив! Они были вместе. Все остальное не имело значения.
Еще через неделю
Эпилог
Всю неделю Габриэля обследовали, родные и близкие навещали его, а он наслаждался, ощущая себя живым.
Пережитое было настолько невероятным, что он до конца в него так и не поверил, не мог осознать во всех тонкостях, вникнуть в смысл. Более того, ему хотелось отстраниться от прожитых сумасшедших дней. Разумеется, он никогда их не забудет, но пусть настоящее заполнит его, станет ярче пережитого кошмара, обесцветит его, растворит.
Как только Габриэлю разрешили ходить, он решил навестить бокс Клары. Первый выход к ней!
В коридоре он вспомнил притчу Жозефа о дверях, открывающих нам чужой опыт тогда, когда мы способны им воспользоваться.
Жозеф! Как он мог позабыть о нем?! В потоке нахлынувших событий встреча с ним растворилась, затерялась… Габриэль почувствовал себя виноватым. Надо зайти, спросить, как у него дела.
Бокс Жозефа был рядом, и он решил сначала навестить его. Постучался, вошел. Комнатка стояла пустой. Габриэль замер. Неужели?.. Не может быть! Его, наверное, перевели в другой блок, назначили другое лечение. Габриэлю сразу стало легче, и он окликнул медсестру.
— Скажите, пожалуйста, а куда перевели пациента из этой палаты? — спросил он.
Сестра удивленно на него посмотрела.
— Какого пациента? Бокс номер двадцать шесть стоит пустой вот уже месяц.
— Да нет! В нем лежал старичок по имени Жозеф! — настаивал Габриэль.
— Уверяю вас, вы ошибаетесь. В боксе была протечка, его должны ремонтировать, и пока он не занят. К тому же в последнее время у нас не было пациентов с таким именем.
И медсестра ушла, она торопилась к кому-то с уколом.
Сестра не права. Это невозможно! Габриэль видел этого старичка, он с ним разговаривал. Подумал и тут же себя одернул. Невозможно? Опыт навсегда зачеркнул это слово в его словаре.
Другое дело, что он должен понять, что произошло. В его истории каждая мелочь имела смысл. Дверь, открывшаяся в бокс Жозефа, вела его к новым открытиям.
Габриэль шел к Кларе, вспоминая слова Жозефа, и внезапно его осенило озарение. Он не был одинок в своем опасном странствии. Добрые души поспешили ему на помощь, они поддерживали его, помогали понять главное.
Клара уже проснулась и встретила Габриэля нежной улыбкой. Он поцеловал ее и сел рядом. Она не могла не заметить необычное выражение его лица.
— С чего вдруг такой загадочный вид?
Габриэль ласково погладил ее по щеке.
— Согласись исполнить три моих желания, Клара, — тихо попросил он.
— Я стала феей и могу исполнять желания? Три? Всего-навсего?
Габриэль поцеловал ее.
— Ты меня убедил. Начинай, говори, чего ты хочешь.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Глаза Клары наполнились слезами, а губы счастливо улыбнулись.
— Это желание я могу исполнить.
— Как только это станет возможным, я хочу, чтобы у нас был ребенок.
Горло у Клары перехватило, ответить она не могла, но положила руку себе на живот и кивнула, давая понять, что согласна.
— Третье мое желание может показаться тебе причудой… Но для меня оно имеет значение…
— Говори, я слушаю.
— Нашего ребенка… Если это будет мальчик, я хотел бы назвать сам. Ты разрешишь?
— Конечно, — отозвалась она удивленно. — И как бы ты хотел его назвать?
— Жозеф.
Клара нахмурилась, губы недовольно поджались.
— Ты против? — огорченно спросил Габриэль.
— Не в том дело, — ответила она, о чем-то задумавшись.
— А в чем, скажи.
Она еще помолчала, и лицо ее смягчилось.
— Хорошо, — кивнула она. — Может, это совсем неплохая мысль. Примирение прошлого с будущим.
— О чем ты? Я не понимаю, — признался Габриэль.
— Жозефом звали моего отца.
Благодарности
Огорчение путешественника.
Счастье писателя.
Он вернулся из путешествия. Сердце переполнено пережитыми впечатлениями, ум занят новыми мыслями и картинами. Он чувствует, что обогатился новым замечательным опытом, открыл новую вселенную, познакомился с людьми, к которым с течением времени успел привязаться. И теперь ему грустно: он знает, что вернулся в привычную обыденность и больше не увидит ни этих мест, ни этих людей.