Если осмелишься
Шрифт:
– Боже, – воскликнул Корт, – что вы натворили, маленькая...
Он не договорил, Аннелия изо всех сил стукнула его коленом по подбородку, и Корт почувствовал, как складки ее платья прошелестели по его лицу. Платье почему-то оказалось твердым. Когда зрение вернулось к Корту, он увидел, как она, выронив камень, спрятанный под юбкой, побежала к лошади и моментально оказалась в седле, пытаясь успокоить испугавшееся животное. Корт ринулся вперед и вцепился в поводок до того, как лошадь тронулась с места.
Схватив Аннелию за талию,
– Вы хотели искупаться? – со злостью произнес он. Глаза ее округлились от ужаса, она вся дрожала. Он понес ее к реке и опустил в холодную воду.
– Вы дорого заплатите за это, Маккаррик. Вам придется теперь спать с открытыми глазами, – тоном произнесла Аннелия.
Вытащив девушку из воды, он перекинул ее через плечо, как мешок, и, не обращая внимания на крики, направился к дому, ведя лошадь под уздцы.
Отдав лошадь ошалевшему Лайаму, Корт постарался поудобнее устроить ее у себя на плече, в то время как Аннелия колотила его по спине. Видевший всю эту картину Гевин с одобрением произнес:
– Только так можно путешествовать с этой девицей.
В комнате Корт опустил Аннелию на пол более осторожно и деликатно, чем она того заслуживала. Усадив ее на стул, он внимательно осмотрел ее ногу. Один небольшой разрез на стопе. Вероятно, она размазала кровь, чтобы выглядело более впечатляюще. Хитрости ей не занимать.
Аннелию между тем била дрожь, зуб на зуб не попадал.
– Снимите платье, – потребовал он. Девушка не пошевелилась.
– Переоденьтесь! – Он вышел, хлопнув дверью. Возвратившись через несколько минут, он застал ее в том же платье.
– Черт возьми, – рассвирепел Корт, – я сдеру его с вас, если вы сами его не снимете.
– Не посмеете! – воскликнула она. – Вы невоспитанный грубиян.
Он повернул ее к себе спиной и понял, что совсем не просто будет освободить ее от этого сложного сооружения. Он попробовал, но кружева разбухли от воды, и он не в состоянии был с ними справиться.
Корт ушел и вернулся с большим охотничьим ножом.
Когда он попытался повернуть ее, она стала сопротивляться.
– Стойте спокойно, ведь я могу вас случайно поранить.
Она продолжала сопротивляться.
– В чем дело?
– Я не хочу, чтобы вы видели то, что вам не положено.
Где, интересно, была ее скромность, когда она ударила его коленом по физиономии?
– Вы не вправе требовать чего-либо после того, как ударили меня по лицу. Вам понятно?
Она что-то пробурчала в ответ. Корт наклонился и зло проговорил ей в самое ухо:
– Через несколько секунд я сниму с вас эту одежду, если даже для этого мне придется перевернуть вас вниз головой.
Корт сделал несколько разрезов, она схватила кусок платья и поднесла его к шее. Еще один разрез, и ее нижние юбки оказались на полу.
– Переступите через них, – потребовал Корт. Она покачала головой.
– Предпочитаете на кровати, Аннелия?
После этих слов она переступила, он поднял остатки платья, оставив ее в корсете и панталонах, тоже мокрых.
Охваченный желанием, Корт не мог отвести от нее глаз. Скрестив руки на груди, Аннелия попятилась.
– Не смейте!
В ее глазах было отвращение. Его желание вызывало у нее только презрение, и в то же время она готова была иметь дело с Паскалем. Она предпочла ему генерала. Он постарался спрятать свою злость и возмущение.
– Я мужчина, а вы женщина, которая меня интересует. Привыкайте к этой мысли.
Как только Корт выбежал из комнаты, Аннелия бросилась за своими вещами.
Раздетая, в комнате, которая не запирается! Выбросив содержимое сумки на кровать, она отодвинула в сторону полевые цветы, которые в спешке спрятала в сумку. Один из наемников позволил ей их нарвать сегодня утром, и она не хотела, чтобы Маккаррик знал, что его люди разрешили ей выйти.
Корт через минуту вернулся. Бросив ей полотенце, он, как она и предполагала, посмотрел на цветы.
– Вы выходили из дома?
– Как вы догадливы! – воскликнула она, завернувшись в полотенце.
– Кто дал вам эти цветы?
– Не знаю, какой-то юноша, красивый, рыжеволосый, Мак-кто-то, точно не помню.
– Их всех так зовут.
– Поэтому их не различишь, да и зачем? —, В голосе ее звучала ирония. – Вы – все одинаковые.
– Вы так думаете? – переспросил он.
– Да, – ответила она, едва сдерживая пылавшую в ней ненависть.
Перед тем как она отправилась купаться, его люди разрешили ей выйти, вероятно, для собственного развлечения. Они окружили ее и по совету Лайама хотели дотронуться до ее маленькой нежной ручки, забавляясь с ней, как с игрушкой.
Они хотели услышать, как она говорит на ее родном и на французском, языках. Некоторые просили разрешения понюхать ее волосы, как звери, но она с мольбой посмотрела на одноглазого гиганта, и он их всех утихомирил.
– Кто? – продолжал допытываться Корт, сжав кулаки.
– Не знаю. – После того как одноглазый их утихомирил, все они представились ей, но для нее их имена звучали одинаково. Вздохнув, она повторила: – Мак, а дальше не помню.
– Все утро провели с моими ребятами? Скромностью они не отличаются. Уверен, вам пришлось увидеть то, чего вы раньше никогда не видели.
Она почувствовала, что краснеет, а он еще больше разозлился.
Ей не доставило ни малейшего удовольствия смотреть на загорелых потных шотландцев без рубах, дравшихся на солнце. Но она продолжала смотреть, и не из простого любопытства, а пытаясь понять, куда и как они бьют друг друга.
– Должна признаться, я действительно видела то, что порядочной юной леди не следует видеть.
– Порядочной юной леди, – повторил он. – Вы решили, что я неотесанный грубый шотландец и ничего собой не представляю. А что вы собой представляете?