Если останемся живы
Шрифт:
Но никто не мог сохранить в тайне сам факт убийств офицеров ЦРУ. Коллинз удивлялся, почему до сих пор молчит пресса. Наверное, немало рычагов пришлось нажать генералу Стюарту, да и директору Каренсу, действуя на международной сцене через госдепартамент. Однако заткнуть рот всем и надолго не удастся, полковник отдавал себе в этом отчет.
В зале ресторана появилась высокая фигура Кристофера Шеннона. Он оглядел столики, широко улыбнулся и двинулся к углу, где устроился Коллинз.
Шеннону только что исполнилось тридцать лет, но он уже зарекомендовал себя одним из перспективнейших работников в стратегической
– Добрый вечер, сэр.
– Шеннон опустился на скрипнувший под его немалым весом стул и немедленно закурил.
– Как, по-вашему, что мы здесь делаем?
– Защищаем свободу и демократию, - без улыбки ответил Коллинз и наполнил рюмку гостя.
Гул мужских голосов в зале как по команде стих, все головы одновременно повернулись к дверям. В проеме эффектно возникла двадцатишестилетняя медноволосая красавица мисс Лигейя Маллиган в обтягивающем донельзя брючном костюме.
Коллинз усмехнулся, представив себе, в какую сторону завертелись шестеренки в обильно смазанных мозгах завсегдатаев и волокит.
Лигейя Маллиган была секретным оружием его ведомства, используемым обычно против высокопоставленных чиновников некоторых стран, особенно интересующих в определенный момент Контору.
Возможно, применение оружия, против которого не существует защиты, было не совсем нравственным и противоречило Гаагской конвенции, но девизом ЦРУ в первую очередь являлась эффективность. А по этому показателю мало кто мог конкурировать с мисс Маллиган.
Лигейя устроилась за столиком возле Коллинза и Шеннона, и по залу пронесся разочарованный вздох. Ее обволакивающий, идущий из глубины, отливающий обворожительной хрипотцой грудной голос никак не соответствовал произнесенным ею официальным словам приветствия. Впрочем...
– Где мое виски, Крис?
– Лигейя тут же улыбнулась и наклонилась к Шеннону так, что рискованный вырез блузки приоткрыл грудь идеальной формы и эталонных размеров.
Кристофер вздрогнул и наполнил рюмку.
– Пора ехать, - немного сухо сказал Коллинз.
Он первым поднялся из-за стола. Шеннон, поддерживая Лигейю под локоть, с наигранной гордостью отвечал на завистливые взгляды.
Специалисты ЦРУ оборудовали квартиру на бульваре Клиши на совесть. Все происходящее в комнатах, прихожей, ванной, туалете и на балконе фиксировалось скрытыми микрофонами и телекамерами. Обычно квартира использовалась для проведения операций, близких к сфере деятельности Лигейи Маллиган. Теперь ее предоставили группе Коллинза, и, разумеется, вся аппаратура была в боевой готовности.
Полковник сделал краткое, но исчерпывающее сообщение, ограничиваясь исключительно фактами и не зарываясь в дебри туманных предположений.
Прокуковал дверной звонок, Шеннон открыл.
В прихожей появились Корин, Стефания Джонсон и Лесли Энджел. Коллинз недоверчиво покосился на последнего.
– Кто это?
– он обращался к Корину.
– Мистер Лесли Энджел, американский журналист.
Коллинз нахмурился.
– Журналист? Прелестно. А почему вы не пригласили также и телевидение? Мы могли бы вести прямой репортаж из этой квартиры.
– Ничего страшного, - постарался успокоить его Корин.
– Думается, от мистера Энджела не приходится ждать неприятностей. Напротив, он владеет полезной информацией.
– Да? Посмотрим.
Трое прибывших проследовали в гостиную.
– Ух ты!
– вырвалось у Лесли при виде Лигейи Маллиган.
Она холодно поклонилась.
– Вот именно "ух ты", - подхватил Шеннон.
– Но ты, парень, подожди, пока не станешь премьерминистром.
– Чего это он?
– Лесли недоумевающе повернулся к Корину.
– Мистер Шеннон шутит, - ответил вместо того Коллинз.
– А я нет. Садитесь, мистер Энджел, - жестом он дал понять, что приглашение относится ко всем. Корин уселся в кресло. Стефи осталась стоять у окна. Лесли рыскал голодными глазами по сторонам в поисках бутылки и был весьма разочарован, не найдя ее.
– Вы гражданин США, мистер Энджел?
– продолжил Коллинз. Лесли механически кивнул, еще не в силах пережить двойное разочарование по поводу девушки и бутылки.
– Тогда я уполномочен предупредить вас от имени американского правительства, что все увиденное и услышанное вами является государственной тайной, и за ее разглашение вы будете подвергнуты уголовному преследованию.
– А кто вы такой?
– довольно агрессивно осведомился Лесли. Коллинз протянул ему запечатанное в пластик удостоверение. Журналист повертел твердый прямоугольник в руках и пожал плечами.
– Ну и что? С каких это пор в нашей стране свободная пресса подчиняется ЦРУ?
Полковник укоризненно взглянул на Корина, как бы восклицая: "Ну вот видите!" Корин поспешил разрядить обстановку.
– Я уверен, что мистер Энджел не хочет нанести ущерб интересам своей страны, - примирительно сказал он.
– Мистер Энджел, я прав?
Лесли смутился.
– В общем... Ну, конечно...
– В его глазах вспыхнул непокорный огонек.
– Но давайте заключим сделку. Я обещаю молчать, как жареная рыба, а вы обещайте мне эксклюзивное право на публикацию, когда эта история будет рассекречена, о'кей?
Хмурый Коллинз взглянул на Корина, тот кивнул головой.
– О'кей, - согласился полковник, - что с вами поделаешь...
Но Лесли не отставал.
– Я попросил бы вас составить об этом бумагу.
Договор, обязательство - как хотите называйте.
И подпишете его вы двое при свидетелях - вы и мистер Корин.
– Крючкотвор!
– иронично проговорил Шеннон, но Коллинз без лишних слов набросал на листе требуемый текст. Он не без оснований надеялся, что договор заткнет рот Лесли надежнее джентльменского соглашения. Корин подписался, и Лесли жестом триумфатора засунул бумагу поглубже в карман.
– Ну, а теперь, если мне дадут выпить, я охотно перескажу то, что вчера уже рассказывал мистеру Корину.
Полковник принес с кухни бутылку "Джони Уокера", плеснул на дно высокого стакана, Лесли отобрал у него сосуд, долил стакан до половины, выпил и сел на диван между Шенноном и мисс Маллиган.