Если останемся живы
Шрифт:
Ничего не случится, уговаривал он себя. Ничего ужасного не произойдет. И отлично знал, что лжет.
Но не было сил отказаться от двухсот тысяч долларов и от мечты: он и Хелен.
12.44.55.
Рука лейтенанта зависла над клавиатурой. Выступ стойки пульта надежно прикрывал его от посторонних глаз. В компьютере не останется никаких следов. По крайней мере так утверждал человек в коричневом костюме переданный им код содержал и гарантии безопасности Шейна. По его словам.
Еще за секунду не поздно было передумать.
12.45.00.
Пальцы Шейна заметались по клавиатуре.
Мощный радиоимпульс с направленной
Спутник начал снижение по неуправляемой баллистической кривой.
16
Капитан Кременецкий непонимающе всматривался в вертикальные ряды зеленых знаков на мониторе. В последнее время как никогда часто случались мелкие поломки аппаратуры на станции слежения Верхоянск-2, но сейчас как будто все было исправно. Тем не менее компьютер показывал какой-то дурацкий бред. Кременецкий не верил своим глазам. Добрый десяток раз он перепроверил данные, прежде чем обратился к непосредственному начальнику майору Одинцову.
– Ну, что там у нас...
– Майор сел на место Кременецкого, пробежал глазами по строчкам на мониторе, нахмурился.
– Что за мать твою...
Мерцающие цифры неопровержимо доказывали, что американский спутник "Элиминейтор-Н"
уменьшил скорость и меняет ориентацию.
– Продолжай наблюдение, - приказал Одинцов капитану.
– А я немедленно доложу генералу.
Примерно в то же время непонятное поведение спутника было замечено и другими станциями, разбросанными по территории России. Поначалу в небольшом изменении скорости и траектории "Элиминейтора" не усмотрели ничего особо тревожащего - в конце концов, это дело американцев, их спутник, пусть и распоряжаются им, как хотят. Но когда были произведены уточненные расчеты, из министерства обороны России полетел срочный запрос в Вашингтон. Оттуда не ответили ничего вразумительного. Похоже, американцы находились в такой же растерянности и недоумении, как и русские. Спутник, воспринимаемый ранее как досадный раритет эпохи "звездных войн", неожиданно превратился в серьезную проблему. После многократных консультаций с американской стороной, выяснений и разбирательств на достаточно высоком уровне министр обороны потребовал немедленной аудиенции у Президента России, мотивируя срочным делом, касающимся государственной безопасности. Просьба была удовлетворена.
Министр обороны вошел в громадный кремлевский кабинет Президента. Глава государства встретил его весьма неприветливо. Заваленный текущими делами, Президент справедливо считал, что свои вопросы военные могут и должны решать сами.
– Этот вопрос особенный, - сухо сказал министр.
– Вот подробный доклад. Главное я подчеркнул красным.
Президент просмотрел текст переданного ему документа, вопросительно поднял взгляд на собеседника.
– Это значит...
– он не договорил.
– Да, - подтвердил министр обороны.
– Это значит, что самое большее через две недели американский спутник, начиненный плутонием, рухнет нам на голову. Специалисты полагают, что он упадет примерно в районе Новосибирска.
Президент покачал головой:
–
– Утверждают, что это и для них гром среди ясного неба.
– Действительно среди ясного неба... Лучше не скажешь, - недовольно признал Президент.
– Но разве они не в состоянии управлять собственным спутником? А если нет, пусть взрывают, или... Я не знаю. Должен же быть какой-то выход.
Министр обороны молчал, предоставляя Президенту самому принимать решение. Он знал, что любые его аргументы не повлияют на окончательный вывод. Вопреки сложившейся легенде о "податливости" Президента, усиленно раздуваемой журналистами, в важных вопросах он полагался только на себя.
– Я попробую связаться с Вашингтоном по "красной линии", - сказал наконец Президент.
– Благодарю вас... Вы можете идти.
Министр обороны повернулся к дверям.
– Да, вот еще что, - остановил его Президент.
– Примите все меры для обеспечения абсолютной секретности. Уверен, что американцы делают то же самое. Паника никому не нужна, особенно в теперешней политической неразберихе.
Попрощавшись с министром обороны, Президент распорядился немедленно соединить его с Овальным кабинетом Белого дома столицы США по "красной линии" - трансатлантическому кабелю прямой связи между главами двух государств.
Несмотря на то что в Вашингтоне была глубокая ночь, Президент США находился в Белом доме.
– Думаю, не нужно уточнять причину моего звонка, - сказал Президент России, делая паузы между словами, как обычно в минуты волнения.
– Речь идет об "Элиминейторе".
– Заверяю вас, господин Президент, что делается все возможное. Даже в эти минуты идет работа.
Проблема оказалась серьезнее, чем мы думали поначалу, - прозвучал ответ из Вашингтона, - но мы надеемся решить ее. В ближайшее время мы собираем для консультаций высокопоставленных военных и ведущих экспертов.
Президент России выдержал паузу.
– Я настаиваю, - веско сказал он, - чтобы в этом совещании приняла участие и российская делегация.
– Мы готовы пойти на это, - сразу согласился Президент США.
– Такой вариант рассматривался.
– Где оно пройдет? Необходимо учитывать требования максимальной секретности.
– В порту Гамбурга сейчас находится авианосец "Теннесси". Вряд ли где-либо мы сможем гарантировать большую секретность, чем на борту американского военного корабля. Наши специалисты готовы прибыть туда в любой момент, поэтому сроки встречи назначайте вы.
– Нам потребуется время, чтобы сформировать делегацию, ведь начинать придется с нуля, - произнес Президент России после некоторого раздумья. Например, послезавтра, в пятнадцать часов.
– В принципе я согласен, - подвел итог глава администрации США. Подробности будут оговорены на уровне дипломатических ведомств.
Беседа высших персон двух государств была окончена.
Соблюсти полную секретность оказалось не такто легко. Станции спутникового контроля имелись не только у России и США. Сотни людей в разных странах знали о происшествии с "Элиминейтором-И", и утечка информации могла произойти где угодно Российские и американские дипломаты сбились с ног, уговаривая военные структуры самых различных государств не предавать случившееся огласке.