Если сгорим
Шрифт:
Глава 7. Делая больно, не забывай защищаться
– Отошли на два шага, иначе он сдохнет! – грозный рык Исая успокаивает меня. Когда я выглядываю из-за Давида, вижу, что он держит в заложниках одного из нападавших мужчин. Остальные трое стоят чуть поодаль с направленным на нас оружием.
От страха перед глазами все кружилось. Давид буквально повис на мне. Из его плеча струилась кровь, заливая красным белую ткань рубашки.
– Брось оружие, у нас нет с тобой проблем. Отдай нам Астахова, и можешь валить куда хочешь… – произнес тот, что был самый главный из них. На всех налетчиках были надеты маски, но судя по голосу, этот был далеко не молод.
Давид нервничал. Я чувствовала его страх, он сжимал мое плечо так сильно, что доставляло мне боль. В этот момент Исай обернулся и наши с ним взгляды встретились.
– Ну же! – мелькнуло в моей голове. – Это тот самый момент, Гесс! Оставить его и уйти! Я не знаю, кем были эти бандиты, но нам нечего было делить. Это был реальный шанс спасти себя… И я была уверена, что Исай думает также. Когда он обернулся к остальным, и когда снял с предохранителя ствол, я все еще верила, что он заберет меня, и мы спасемся. Но когда прогремел выстрел, и тот самый главарь рухнул на колени, держась за окровавленную шею рукой, внутри меня все заледенело.
– Давид, в машину! Уезжайте! – крикнул Исай, прячась за спиной бандита, которого все еще держал в заложниках. Я не успела опомниться, как Давид толкнул меня в салон машины, а сам, в полусогнутом положении добрался до водительского места. И лишь когда он завел мотор, и авто сорвалось с места, я осознала, что натворил Исай. Гесс пожертвовал собой ради Давида! Он отпустил Астахова, оставшись наедине с бандой налетчиков!
– Пригнись! – рыкнул Давид, когда я попыталась обернуться и посмотреть назад. В этот момент заднее стекло треснуло и мелкой крошкой осыпалось на меня.
Давид гнал с такой скоростью, что было страшно. Меня бросало по салону от резких поворотов. Шипя от боли, он достал телефон и набрал чей-то номер.
– Быстро врача домой, я ранен. И позвони Арсену, скажи, что люди Карима вышли на нас.
Все что я могла делать – молиться про себя о том, чтобы он был жив. Даже представить было страшно, что мы оставили Исая там одного. Зачем, он сделал это?! Зачем подставил себя, спасая Астахова?! Я не могла понять его поступков, я злилась и ничего не могла поделать. Все что мне оставалось – делать вид, словно кроме Давида меня никто не интересует.
– Ты как? – раздался его голос.
Машина остановилась, и лишь когда я отняла ладони от лица, увидела, что мы въехали во двор.
– В…в порядке. А ты? Столько крови… – голос сорвался, когда я опустила глаза на его торс. Расстегнутая у ворота рубашка, прилипшая к телу ткань, окрашенная в темно-красный.
– Жить буду, не переживай… – на белоснежном, взмокшем от пота лице появилась вымученная улыбка. – Или ты не обо мне печешься?
Я вышла из машины и открыла водительскую дверь.
– Идем, тебе нужно к врачу…
Когда Давид протянул ко мне руку, она дрожала. Ранение ослабило его настолько, что он был в шаге от обморока. Подставив плечо, взгромоздила его тело на себя. Он был тяжелым, хоть и пытался перебирать ногами.
– Подумать только, предатели спасают меня, – ухмыльнулся, когда я в очередной раз едва не упала вместе с ним.
Я знала, что он говорит обо мне и о Гессе, но сделала вид, словно не слышу его слова. Обернувшись в сторону дома, увидела выбежавшего навстречу Олега.
– Давай, помоги мне, – из горла вырвался приглушенный хрип, каждый последующий шаг отнимал у меня все больше сил.
Охранник поспешил к нам, и, поднырнув под вторую руку, помог затащить его в дом.
К тому моменту как мы опустили его на кровать, Давид был уже не в сознании. Не успела я опомниться, в комнату вбежали несколько мужчин. Среди них были охранники Астахова и, по всей видимости, вызванный им врач. Мужчины принялись расставлять медицинское оборудование – капельницы, ампулы с лекарствами и прочее. Доктор, осмотрев на скорую рану, тут же сделал укол обезболивающего.
Я стояла и смотрела на залитую кровью руку, успевшей пропитать простыню. Я смотрела на его мертвецки бледное лицо, и едва приоткрытые глаза, и вдруг такой страх охватил меня. Ноги стали ватными, каждый нерв задрожал. А что, если он умрет? Что, если я никогда не увижу своего сына?! От этой мысли потемнело в глазах и мне пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть.
– Артем, – слабый голос Давида словно маленький огонек в окружающей меня тьме. Я ухватилась за него, стараясь выпутаться из панического оцепенения.
Охранник подошел к Астахову, над которым в этот момент склонился врач.
– Роксане плохо, присмотри за ней…
Его голос словно вырванные обрывки чужого эха. Я не понимала, что происходит. И когда меня вдруг коснулись чужие мужские руки, с губ сорвался испуганный всхлип.
– Роксан, пойдем, – охранник Астахова потянул меня в сторону. После того как он усадил меня в кресло, моих губ тут же коснулась кромка бокала с водой.
– Выпей немного. Станет легче.
Я послушно сделала глоток. Тут же затошнило.
– Лучше будет всем выйти, – раздался голос врача. – Я зашью рану и обработаю ее.
Артем схватил меня за предплечье, пытаясь заставить подняться. Все остальные ребята уже покинули комнату.
– Нет, она пусть останется, – прохрипел Давид.
Я повернулась к нему. Он лежал на боку, затуманенный взгляд лихорадочно скользил по мне. Астахов впервые в жизни выглядел напуганным.
– Если ты не против, так мне будет легче, – добавил еле слышно.
Я послушно кивнула в ответ и опустилась в кресло.