Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
Манера исполнения живо напомнила мне фильм «Особенности национальной охоты» – там мужики так же тянули «Черного ворона».
Внезапно накатила тоска. Вспомнил свою прошлую жизнь, родителей, друзей, коллег…
Остро захотелось маминых домашних котлет, поспорить с отцом о футболе, послушать мою любимую группу «Dire Straits».
Эх!
Телик хочу посмотреть! В Интернете полазить! В стратегию какую-нибудь поиграть или бродилку-стрелялку!
И бабу! Бабу хочу особенно – гормоны молодого тела жару подбавляют.
Перед глазами стояла моя последняя пассия – Татьяна. Высокая спортивная
Прошлое… Прошлое… Прошлое…
А как насчет будущего?
Пока что перспектива моего существования ограничивается завтрашним днем.
Завтра полк скорее всего выдвинется к линии фронта и пойдет в атаку на немецкие позиции. Вероятно, намечается прорыв фронта с юга на север с целью отрезать Восточную Пруссию вместе с 8 и 10-й германскими армиями.
Хватит ли нам сил для осуществления задуманного?
Хватит ли сил лично мне – поднять в атаку свою роту на вражеские пулеметы и колючую проволоку?
Хватит ли мне удачи – выжить?
С этими невеселыми мыслями я уснул…
Тревожного подъема не случилось, и до завтрака ничего необычного не происходило, а потом – началось!
Говорят: переезд равносилен пожару.
Так вот – экстренное свертывание воинской части для передислокации по разрушительной силе сравнимо с одним потопом и двумя землетрясениями, вместе взятыми. Все бегают, орут, суетятся. Лиходеев матерится с такой громкостью и интенсивностью, что лесополоса, в которой мы расположились, вероятно, увянет навсегда. Я тоже успел сорвать голос и отбить кулак, раздавая животворящие тумаки и ценные указания.
– В-Господа-Бога-твою-душу-мать!!! – убедительно мотивировал я копейкинского зама – тормознутого, но исполнительного ефрейтора со смешной фамилией Юрец. – Если ты сейчас же не свернешь своих долбаных палаток и не погрузишься со всем своим долбаным барахлом на свои долбаные подводы, я тебе… Я тебе… В общем, не знаю, что я с тобой сделаю, но тебе от этого будет очень-очень плохо!!!
– Слушаюсь, вашбродь!!!
– Бего-о-о-о-о-о-м!!!
Ефрейтор унесся прочь, едва ли не оставляя за собой инверсионный след, – подальше от начальственного гнева.
Ротное имущество – это семь повозок и две полевые кухни. Собрать весь ротный скарб, разместить его на повозках, причем в максимально упорядоченном виде, – это эпический подвиг, особенно с учетом того, что Филя Копейкин сейчас занят в полку с погрузкой пайков, патронов и массы другой сопутствующей хрени, а Лиходеева на всех не хватает.
Передо мной возникает унтер-офицер Шмелев – командир 4-го взвода.
– Вашбродь, каптеры на нашу подводу шанцевый инструмент нагрузили!
– Твою мать!!! Поймаю Юрца – расстреляю на фиг, как врага народа!
– Дык чего делать-та?
– Сам разбирайся! Ты гренадер или хрен собачий? – Сказал, не подумав, а фраза мгновенно «ушла в народ» и употреблялась потом во всем полку по поводу и без повода.
Феерическая картина – посреди всего этого бардака стоит ясновельможный пан Казимир Казимирович Казимирский. В отутюженном кителе
Вот кого точно пристрелил бы к едрене-фене…
Тьфу…
– Ваши блаародия! – Из глубин хаоса вынырнул вестовой командира батальона. – Господин капитан требует господ офицеров к себе.
– Идемте, барон, узнаем последние новости. – Казимирский щелчком выбросил окурок. – Быть может, они нас даже порадуют…
Все просто, честно и кристально ясно…
– Через час выступаем походной колонной. По прибытии на место – господам офицерам организовать рекогносцировку на местности, привязку по ориентирам для артиллерии, пулеметных и минометных команд. Личному составу батальона провести развертывание и по сигналу быть готовым к выдвижению в первую линию окопов. Вопросы? – Капитан Берг окинул взглядом офицеров батальона, окруживших стол с лежащей на нем картой.
– Цель и время начала наступления? – будничным тоном спросил штабс-капитан Ильин.
– Вы все узнаете на месте. Секретность, господа!
8
– Бух! Бух! Бух! – стучат солдатские сапоги по дороге. Мы выдвигаемся к линии фронта. Полковые колонны растянулись на порядочное расстояние. Впереди всех идет конная разведрота. За нею стройными ротными колоннами двигаются гренадеры, саперы, связисты. Позади движутся пулеметные повозки, за ними – артиллерия полка: привычные трехдюймовки и легкие полевые гаубицы. Еще дальше – минометная команда и обоз.
Казимирский с Лиходеевым топают в голове нашей колонны, а я с Савкой – в конце.
Идти не то чтобы очень весело – когда я нацепил на себя всю положенную амуницию, почувствовал себя верблюдом. Даже при условии, что мой ранец ехал отдельно – вместе с ротным обозом, – получалось тяжеловато.
Конечно, во времена оные – в учебке – мне пришлось побегать в «полной боевой», а в Чечне-то – мы все больше на БТР или на «уралах» рассекали…
Но сейчас – другое дело и другое тело. Да и амуниция образца 90-х годов ХХ века не в пример практичнее амуниции года 1917-го. Тут все надо подгонять до миллиметра, ибо всего до хрена и размещается исключительно на поясе. Если бы не плечевые ремни – вообще труба.
– Бух! Бух! Бух! – Мерный топот множества ног постепенно вводит в какое-то гипнотическое состояние.
Жара, пылища, мошкара… Все тридцать три удовольствия.
На ходу внимательно осматриваюсь по сторонам: признаки серьезного наступления налицо. Прифронтовая полоса буквально забита частями русской армии – видны позиции тяжелой артиллерии. То и дело мимо нас проскакивают кавалерийские разъезды, мелькают посыльные, связисты.
Сквозь грохот сапог, скрип телег и сопровождающую повседневную жизнь русского человека матерщину мне послышался странный тарахтящий звук – подвывая мотором, навстречу колонне катил мотоцикл. На вид – гибрид горного велосипеда с машинкой для стрижки газонов. На узком длинном седле, крепко вцепившись в руль руками в громадных кожаных крагах, восседал пропыленный самокатчик. На голове кепка козырьком назад и очки-консервы.