Если ты осмелишься
Шрифт:
— Я знала, что ты что-то задумала. — Я качаю головой. Оглядываясь назад, коварство Хлои было очевидным, но в то время я позволила себе игнорировать все признаки, не желая тешить себя надеждами, что Уэс когда-нибудь заинтересуется мной, если это означало, что мое сердце будет разбито.
Хотя ее ложь и интриги могли быть сомнительными, ее мотивы были чисты. Хлоя просто хотела лучшего для Уэса. И для меня.
Она допивает свою чашку, прежде чем схватить меня за руку.
— Пойдем п-поплаваем.
Я смеюсь.
— Ты уже что-то невнятно
— Ты такая слабенькая. — Она толкает меня локтем, прежде чем икнуть.
— Ты готовилась к игре без меня? — Я ахаю в притворном ужасе, когда Хлоя выходит во внутренний дворик.
— Я бы никогда. — Она спотыкается, направляясь к раздвижной стеклянной двери, но мне удается поймать ее, прежде чем она падает.
— Ты уверена, что хочешь поплавать? — Я хихикаю. — Может быть, тебе нужно присесть на минутку. Я почти уверена, что прямо сейчас ты представляешь опасность для себя. Возможно, и для других.
— Плавание поможет мне протрезветь.
Я почти уверена, что слышала, что душ помогает кому-то протрезветь, так что, возможно, она права.
Она ведет меня по траве, как будто катается на коньках, вызывая у меня очередной приступ хихиканья, пока мы не достигаем края бассейна. Мистер Новак открыл бассейн только на прошлой неделе, и, вероятно, в начале сезона здесь все еще холодно, особенно сейчас, когда наступила ночь. Но если Хлоя в деле, то и я в деле.
— Мы должны прыгнуть, — заявляет она.
— Прямо в одежде?
— Ни за что, это моя лучшая одежда.
Я смеюсь. На ней джинсовые шорты и розовая футболка с дыркой на подоле.
Мы раздеваемся, все время хихикая.
— Ты уверена, что хочешь этого? Вода, наверное, еще ледяная.
— Не будь р-ребенком, — невнятно произносит она.
Но она продолжает топтаться у края бассейна, не прыгая в воду и не хватая меня за руку, чтобы потащить за собой.
Я наклоняюсь к ней и говорю:
— Я бросаю тебе вызов.
Впервые она колеблется, ее лицо почти ничего не выражает, когда она смотрит в чернильную глубину.
Но мы никогда не отступаем перед вызовом.
Я отступаю на шаг от края, прежде чем обеими руками столкнуть ее в бассейн.
Я прыгаю в воду сразу за ней, вода касается моей кожи, как лед. Но мне все равно, я смеюсь, когда выныриваю, чтобы глотнуть воздуха.
Несколько секунд я не могу ее разглядеть из-за хлорированной воды, мокрых волос и темноты. Я брызгаю водой в ее сторону, ожидая несколько хороших брызг в ответ.
Пока я наконец не замечаю тишину.
Хлоя не брызгает на меня в ответ. Она не смеется.
Ночной воздух вокруг нас такой тихий, что у меня по спине пробегает холодок.
— Хлоя?
Ничего. Ничего, кроме еще большей тишины. Никакого движения.
Я снова зову ее по имени, сердце бешено колотится, когда я двигаюсь в направлении того места, куда она упала. Сначала мои руки находят ее волосы, плавающие на поверхности воды. Она лежит лицом вниз.
Мое сердце падает
— Хлоя! — Крик вырывается из моего горла. Я пытаюсь подтолкнуть ее к краю, обратно в безопасное место. Пытаюсь перевернуть ее, чтобы она снова могла дышать, но она такая тяжелая, и от паники у меня кружится голова. — Хлоя!
Под единственной лампочкой, освещающей внутренний дворик, появляется фигура, спешащая к нам. Через несколько секунд он уже у края бассейна, высокий и нависающий над тем местом, где я изо всех сил пытаюсь вытащить Хлою из воды.
Уэс вытаскивает ее через секунду, с нее стекает вода.
Я взбираюсь по лестнице и беспомощно смотрю, как Уэс прижимает два пальца к шее Хлои. Затем прижимает руку к ее груди.
— Твою мать! — кричит он. — Позвони в 911!
Я хватаюсь за нашу одежду, наконец мне удается дрожащими руками вытащить телефон и набрать 911. Но как только Уэс начинает делать массаж грудной клетки, я теряю самообладание. Крик за криком, даже когда оператор отвечает.
— Заткнись нахуй! — Крик Уэса не похож ни на что, что я когда-либо слышала. Каждая частичка меня замирает, включая легкие. Заставляя меня замолчать.
Он вырывает телефон у меня из рук, переводя его на громкую связь, чтобы оператор мог проинструктировать его, как сделать Хлое искусственное дыхание. Даже когда приближаются сирены и прибывают спасатели, Уэс продолжает усердно массировать ей грудную клетку, не проявляя никаких признаков замедления, даже когда он покрывается потом, даже когда у него дрожат руки.
Я продолжаю ждать, когда она пошевелится. Когда она сделает вдох. Повернется и выплюнет воду, наполняющую ее легкие.
Но она этого не делает.
Она этого не делает.
Она не двигается. Не дышит.
Хлои больше нет.
Глава 33
После
Вайолет
Я по глупости думала, что Уэс влюбился в меня. Что он простил меня, несмотря ни на что.
Я была неправа.
Конечно, он меня не простил. С того дня у здания суда я знала, что Уэс никогда не сможет простить меня за то, что я сделала с Хлоей. За их семью. За него.
Может быть, он убедил себя, что сможет, на какое-то время. Целовал меня, трахал, обнимал, защищал, открывался мне.
Но как бы он ни старался, прощение и доверие оставались недосягаемыми.
Даже имея перед глазами доказательства моей предполагаемой неверности, он должен знать, что я никогда бы так его не предала. Он знает, что за парень Трей и что он способен сделать со мной. Уэс не должен верить, что такой садист-психопат, как Трей, предпочел меня, но его разум был искажен тем, что сделала его бывшая. Он думает, что то, чему он стал свидетелем между мной и Треем, было повторением ночи, когда он застал свою бывшую в постели с другим парнем, особенно потому, что он верит, что я солгала о том, что Трей угрожал мне ножом.