«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть
Шрифт:
Движения Иегошуа, как всегда, были быстры и порывисты. Ольга, наоборот, ела медленно, задумчиво наблюдая, как прибрежный песок, словно губка, впитывает в себя соленую морскую воду. «Единственный способ найти с ним общий язык, сохранить с ним близость — это заниматься землей, — с горечью думала она, — все остальное ему безразлично. Он живет только ради земли. Окружающий мир, любовь, семья его не интересуют». Море, покрытое мелкой рябью, оставляло после себя на песке беловатые полоски и канальчики. «Вот и все, — мысленно подвела итог Ольга. — Так сложилась здесь моя жизнь. Но зато в ней есть смысл. Ведь, помогая Иегошуа, я одновременно помогаю семьям иммигрантов, беженцам, лишенным средств к существованию. Я участвую в создании общества, а не просто подчиняюсь воле упрямца». Она еще долго сидела в задумчивости, устремив взгляд на море. Потом встала
«Море такое огромное, — сказала она тихо, — бесконечное, безграничное. Когда я остаюсь одна, я иногда мечтаю о доме на берегу моря. На самом берегу. Возле моря не чувствуешь одиночества. Оно оживляет и придает силы, и вместо жалости к себе испытываешь благоговейный восторг перед природой. Перед силами, над которыми человек не властен».
«Оленька, если только мне удастся купить Хадыру, то клянусь, что здесь, на этом берегу я построю тебе дом!»
В полдень они снова двинулись в путь и долго ехали не останавливаясь, всей душой впитывая окружающий пейзаж. Ольга была хорошей наездницей, и верховая езда доставляла ей удовольствие. Миновав район, богатый известковым шпатом, они через некоторое время увидели перед собой заросли тростника. Здесь начинались болота. Иегошуа ехал первым, прокладывая дорогу. Ольга следовала за ним. Было тихо. Иногда только тишину нарушал пронзительный крик болотных птиц, сопровождавшийся громким хлопаньем крыльев. Тростник был очень густой и высокий.
«Эта земля принадлежит хайфскому эфенди по имени Салим Хури, — сказал Иегошуа. — Здешние племена платят ему большие деньги за покровительство. Сейчас он хочет продать землю, надеясь нажиться на еврейских иммигрантах. Тут можно построить порт! Еврейский порт, с еврейскими матросами. С нашими кораблями».
«Опять он размечтался», — подумала Ольга. «Но ведь если бы человек не мечтал, он вообще ничего бы не смог осуществить», — возразил ей внутренний голос.
«Это было бы замечательно! — сказала она вслух. — Ты уже разговаривал с местными жителями? Как они умудряются выжить здесь, среди тростника? Как добывают пропитание?»
«В этих местах проживает несколько племен, самое крупное из которых — Араб Инфиат. Кормятся местные жители большей частью грабежом, но среди них есть и пастухи, нуждающиеся в зеленых пастбищах. Если мы осушим болота, радости от этого для них не будет никакой. Разговаривать с ними без толку, надо просто поставить их перед фактом, поселившись здесь, и я предлагаю, чтобы наши родственники были первыми».
«Да, Фанни мне говорила. Она бы очень хотела сюда перебраться. Ей хочется иметь свой дом и свою землю, как в Ришон-ле-Ционе».
«Они с Лоликом переедут сюда в числе первых», — сказал Иегошуа, слегка натягивая вожжи. Лошадь его брела по колено в болотной жиже.
«Но как же они смогут тут жить с маленькими детьми? Фанни так намучилась еще до рождения Авшалома. В эти места нельзя привозить детишек».
«Не беспокойся. Мы осушим болота, и дети будут расти здесь крепкими и здоровыми».
Ольга уже хорошо изучила Иегошуа и знала, что он часто смешивает мечты и реальность и склонен принимать желаемое за действительное. Она не стала с ним спорить, опасаясь ослабить его уверенность в себе и силу духа. Только спросила, как, по его мнению, можно осушить такие обширные болота, которые после каждого дождя становятся все глубже. Иегошуа ответил, что уже беседовал об этом с Лионом Штейном, хозяином насосной фабрики [8] .
8
Лион Штейн был одним из создателей еврейской промышленности. Штейн совершил алию в 1887 году и открыл в Яффе литейную фабрику. Он был талантливым изобретателем, и многие еврейские промышленники
Ольга понимала всю несбыточность надежды при помощи каналов или насосов вычерпать болотную воду и отвести ее далеко от Хадыры. Лион Штейн был братом доктора Марка Штейна [9] , с которым ей доводилось работать. Марк много рассказывал ей о трудностях, переживаемых фабрикой, и об изобретениях брата.
Лошади продолжали медленно брести по воде. Вздохнув, Иегошуа признался, что существуют проблемы и посерьезнее, чем осушение болот.
«А что же может быть серьезнее?» — спросила Ольга, глядя на вереницу белых лысух, с удовольствием плававших в мутной воде.
9
Доктор Марк Штейн единственный из членов БИЛУ совершил алию, уже имея диплом врача. Он прибыл в Палестину в 1883 году и работал в Микве Исраэль вместе с билуйцами. С 1884 года работал врачом в колониях, но был уволен в результате бунта против барона в Ришон-ле-Ционе. После этого получил должность врача в яффской больнице «Шаар Цион» и возглавил организацию «Бней Моше». Помог своему брату инженеру Лиону Штейну открыть насосную фабрику, а также выручил его из финансовых затруднений.
«Ни мужество, ни труд, ни деньги не вернут здоровья больным лихорадкой. А касаясь того, о чем мы говорили, гораздо проще приучить местных жителей к нашему присутствию, чем купить эти земли», — решительно заявил Иегошуа и добавил с раздражением, что очень разочарован поведением «Ольгиного» Темкина, который все откладывал и откладывал свой приезд в Палестину.
Представителя «Ховевей Цион» Темкина ожидали в Палестине еще несколько месяцев назад. Он взялся организовать товарищества по заселению страны и собрать деньги на покупку Хадыры. Подписать договор без этих денег было невозможно. Ольга знала это и в письмах Темкину умоляла его не задерживаться. Но Темкин все не приезжал.
«Если он не появится на следующей неделе, я буду вынужден сам подписать договор, — сказал Иегошуа. — Это опасно, но другого выхода нет. Лучше мне самому рискнуть, чем оставить все перекупщикам, гоняющимся за наживой».
Глава пятнадцатая
Закаляют ли страдания
Постоялый двор в Хадере представлял собой прямоугольную постройку, разделенную на множество грязных комнатушек. Однажды утром у его дверей остановилась одинокая всадница. Она привязала лошадь к большому столбу у ворот и быстро, энергично, несмотря на тяжелую сумку, вошла в дом. Затем прошла в комнату, из которой доносились прерывистые стоны. В темной комнате было влажно и жарко. Тем не менее лежавший на циновке юноша дрожал всем телом, словно на него цедили через сито холодную воду. Женщина опустилась рядом с ним на колени, вытащила из сумки таблетки и попросила кого-нибудь принести чем запить. Никто не удивился ее появлению, но никто с ней и не поздоровался.
Первые поселенцы Хадеры, обитавшие на постоялом дворе, привыкли к визитам Ольги, которая приезжала туда каждый день ухаживать за больными лихорадкой и тифом. Кроме того, она учила поселенцев впрыскивать хинин. Стоя возле керосинки, она терпеливо кипятила воду, чтобы тщательно продезинфицировать шприц и иглу, и лишь потом делала укол. Поселенцы не только не благодарили Ольгу, но даже ни разу не сказали ей доброго слова, так как считали, что она не меньше, чем муж, виновата в болезнях и страданиях, которые стали их уделом.
Все беды начались после того, как Иегошуа Ханкин купил у эфенди Салима Хури земли Хадеры. Он не выполнил взятых на себя обязательств, чем вызвал гнев как простых поселенцев, так и многочисленных еврейских организаций в России и Польше. Эта покупка была самым большим предприятием Ханкина. Как и многих других, его ввело в заблуждение плодородие хадерской земли. Он рассчитывал, что в Хадере можно будет построить большое сельскохозяйственное поселение и даже порт.
Иегошуа уверял поселенцев, что сможет осушить болота, но это оказалось ему не по силам. Он обещал оформить проданные участки на имя каждого покупателя, но не смог этого сделать из-за турецких законов. Организации, которые обязались купить землю, перессорились между собой, а владельцы частных домов требовали у него разрешения на застройку участков, в то время как турецкие власти таких разрешений не выдавали.