Если ты простишь
Шрифт:
Но Градов был другим человеком. Он меня провоцировал. Не слишком откровенно — то есть за руки и прочие части тела не хватал, — но явно. Словами, улыбками, взглядами. Градов ничего не говорил прямо, иначе я бы уже ответила, что не заинтересована в ухаживаниях. Только немного заигрывал и смотрел с горячностью неутомимого любовника.
Мне было некомфортно. Мягко говоря. Я изо всех сил старалась не сбиваться с мысли и поэтому почти не смотрела на Алексея Владимировича, изучая либо его галстук, либо вид за окном. Тем утром пошёл пушистый обильный снег — и это меня спасало. Я как-то даже успокаивалась, глядя на белую безмятежность
— Лида, — вкрадчиво произнёс Алексей Владимирович, когда мы обсудили в моих нынешних проектах каждый угол, даже розетки вниманием не обошли, — я вижу, вы хороший профессионал. Мне кажется, вам… тесновато на этой должности. Правильно я понимаю?
Я вздохнула, на мгновение отрываясь от созерцания снегопада, и перевела взгляд на галстук Градова.
Вадим почти никогда не носил галстуки… И в целом они с моим нынешним начальником были совсем не похожи. Муж был высоким и подтянутым, спортивным человеком, тогда как Алексей Владимирович производил впечатление перестоявшего теста, которое вот-вот полезет из кастрюли. По крайней мере, именно о тесте — мы с Аришкой на выходных как раз пробовали готовить пампушки для борща — я думала, когда смотрела на бока Градова, складками свисающие поверх ремня.
— Нет, всё хорошо, Алексей Владимирович. Меня устраивает моя должность.
Он поднял брови.
— Я вам не верю, Лида. Кстати. Вы позволите называть вас на «ты»?
Я бы не стала позволять, но это было бы слишком невежливо.
— Да, конечно, Алексей Владимирович.
— Отлично. Тогда и ты зови меня на «ты», — обрадовался Градов. — Так вот, Лида, ты действительно отличный профессионал, не зря Озёрский выделил тебя из всех остальных. — Звучало это отвратительно: как будто Вадим женился на мне из-за моего профессионализма, а не… Впрочем, какая разница? Что профессионализм, что желание завести семью — всё равно расчёт. — Ты способна на многое. Но на этой должности у тебя и заказы будут не такие масштабные, и зарплата… Хочешь, мы сегодня же тебя повысим?
Мне даже не нужно было спрашивать, какова будет цена подобной щедрости — всё понятно и так.
— Нет, спасибо, Алексей Владимирович, — ответила я быстро. — Меня правда устраивает нынешняя должность. Я очень долго работала на полставки и выполняла только простейшие заказы. Необходимо разогнаться, набраться опыта.
— Опыт можно получить и на должности повыше…
— Там и ответственности больше. Не стоит, Алексей Владимирович. Вадим Юрьевич меня выделял, но вам не обязательно повторять за ним. Даже, я бы сказала, нежелательно.
В этот момент я на секунду всё же посмотрела в лицо Градову — и сразу поняла, что он разобрал мой намёк. Впрочем, чего там разбирать? В отшивании навязчивых поклонников я никогда не была сильна.
— Хорошо, Лида, я учту, — усмехнулся начальник спустя несколько мгновений напряжённой паузы. — Можешь идти.
И я ушла — с полным ощущением того, что это только начало моих проблем.
62
Лида
К сожалению, я оказалась права — и чуть позже в тот же день во время обеда Юля рассказала, что Градов повелел не давать мне ни одного заказа без его непосредственного утверждения.
— И что это значит? — недоумевала я. Опыта в интригах у меня было ещё меньше, чем в отшивании назойливых поклонников.
—
Честно говоря, вот это «нагадит Вадиму» испугало меня сильнее, чем всё остальное. Я не хотела, чтобы моя работа в «Интродизайне» хоть как-то отразилась на муже. Я не желала беспокоить Вадима своими проблемами, и уж тем более — чтобы он переживал из-за дерьмового характера Градова.
— Значит, я сделаю всё, чтобы ни тот, ни другой вариант не сбылись, — сказала я с твёрдостью, которой на самом деле не ощущала. — Буду справляться с заказами. И хрен он меня уволит.
— Отличный настрой, Лида, — похвалила меня Юля и хищно улыбнулась. — Я тебе помогу. Да и Вадим, я думаю, не откажется, если ты его попросишь.
— Ой, нет. Он и так опекал меня все эти годы. Не хочу его беспокоить.
Юля остро посмотрела на меня, слегка прищурившись, вздохнула и положила перед моей тарелкой листок бумаги с телефоном и подписью: «Милованова Наталья Ивановна».
— Это…
— Клинический психолог, — перебила меня подруга. — Отличная тётка, мне сказали. Грамотная, спокойная, вдумчивая. Звони, как дозреешь.
Я ничего не ответила — была не уверена, что когда-нибудь позвоню, — но телефон всё же взяла.
Вадим мне тоже говорил, что необходимо сходить к специалисту. Вот как начались ухудшения настроения весной и осенью — так сразу он и стал говорить об этом, но не давил на меня. Сказал, что я должна решить сама и в любом случае из-под палки к психологам не ходят.
Я так и не решилась, да. Может, и зря…
.
Рабочую неделю я выдержала с трудом — Градов завалил меня сложными заказами, требующими и кучу знаний вкупе с профессионализмом, которого у меня давно не водилось, и огромное количество времени. Однако в пятницу я поняла, что даже признательна генеральному директору. Да, он сволочь, и его цели были совсем не благородными, но в итоге я пришла к выводу, что мне будет полезен такой штурм мозга.
За годы брака с Вадимом я привыкла не напрягаться. Муж не был в этом виноват — он никогда не запрещал мне работать и реализовываться, я сама решила уйти в тень, не выдержав натиска своих комплексов, которые на фоне идеальности Вадима совсем уж разыгрались. Я делала только самые простые заказы — те, где практически не требовалось думать и уж тем более нести ответственность. Не хотела, чтобы меня ругали или сравнивали с Вадимом.
Теперь же я чувствовала себя котёнком, которого бросили в бушующее море — и он либо выплывет, либо утонет. Тонуть мне не хотелось, да я и не имела права тонуть — у меня дочь, в конце концов! Нет уж, я хотела побарахтаться.
Я словно вновь превратилась в ту Лиду — студентку третьего курса, — которая усиленно училась и из кожи вон лезла, стараясь быть лучшей во всём, чтобы её заметили и позвали на практику. Чтобы наконец доказать в первую очередь самой себе, что я не какая-то «непутёвая девка, такая же, как мать», а личность и хороший специалист. И ведь у меня тогда получилось… действительно получилось. Значит, я всё-таки не совсем никчёмная.