Если у вас нету тети...
Шрифт:
Минут пять я молча смотрела на своих новых сослуживцев. Они в свою очередь рассматривали меня. Первый не выдержал мужчина:
— Егор Кулаков, юрист.
— Очень приятно. Вероника Алексеевна, помощник главного бухгалтера. А много у вас сотрудников?
— Не очень, — ответила Катя. — По ведомости тридцать. Но на самом деле работает человек двадцать.
— То есть? — не поняла я.
— Ну, для трудового стажа Владимир Николаевич родственников оформил на разные должности. Во многих фирмах такое практикуется.
— Да. Знаю. А много комнат занимает «Гарант»?
Фирма «Гарант» располагалась в здании бывшего треста с чудным и длинным названием типа «Росглавморрыбпродукт» и делила этаж с другой коммерческой фирмой.
Катя с готовностью ответила:
— Кабинет генерального, кабинет заместителя директора, приемная, бухгалтерия, комната производственного отдела, комната охраны, комната отдыха. Все.
— А где вы курите? — вспомнила я напутствие Алины и посмотрела на Егора. Катя по молодости лет могла и не курить.
— Курение в кабинетах шеф не одобряет. Пошли, покажу, — не церемонясь, пригласил меня юрист, сразу перейдя со мной на «ты».
В коридоре мы направились не в сторону лифта и главной лестницы, а к пожарному выходу. Там между этажами и находилось место для курения: стояли две урны из нержавейки и еще, на узком подоконнике, ютились пять жестяных баночек из-под кукурузы и зеленого горошка. Я достала пачку не очень дорогих сигарет, купленных по дороге к остановке автобуса, запихнула одну сигарету в рот и неловко прикурила от протянутой Егором зажигалки.
— К нам как попала? — после первой затяжки спросил он.
— Подруга выхлопотала место. Она знакома с женой шефа. — Я старательно запыхтела сигаретой. — Короче, замолвили за меня словечко.
— А чего так одета? — он смотрел на меня и будто оценивал. — Костюмчик вроде ничего, но обувь у тебя не в жилу. Отстой. У мамы позаимствовала? И лицо… Ты, часом, не кришнаитка?
— Ты чего? — возмутилась я. — В церковь хожу!
— Да ты не обижайся, у меня подруга есть одна, тоже такая, натуральненькая. Хлопочек, сандалики. Глазки с лицом сливаются. Волосики растут как есть, ножниц не помнят. Но у нее принципы, убеждения. А ты? Вроде уже не девочка, могла бы и поярче подкраситься.
— Денег у меня на косметику нет, — гордо ответила я, решив до конца поддерживать легенду о бедной, но гордой женщине. — Я без работы уже полтора года. Мужа нет. Детей тоже. Живу одна. Последнее время вообще перебивалась с хлеба на воду.
— Что ж так? Образование у тебя какое?
— Высшее, университетское.
— И работу не смогла найти? — не поверил Егор.
— А чему ты удивляешься? Сначала работала по специальности. Потом закрутилось все, завертелось. Уходить не хотела, сидела, ждала. Дождалась, пока нашу контору закрыли. Куда идти? В секретарши? Из возраста вышла.
— Ну не скажи, наша Валентина Анатольевна намного тебя старше будет. Правда, ее наш шеф таскает за собой с места на место.
— Вот видишь. Могла бы устроиться продавцом, но гордость мешала. Так я и перебивалась случайными заработками.
Тут в кармане пиджака совсем некстати заверещал мой новый мобильный телефон, подаренный Олегом на день рождения. Я про себя чертыхнулась, засунула руку в карман, но, как назло, не смогла найти кнопку выключения. Телефон продолжал верещать, а я нервничать. Почему я его с собой взяла?
— Это у тебя что-то пищит? — Егор прислушался к звуку, исходящему из моего кармана.
— А, — я отмахнулась ладонью, как от чего-то совершенно нестоящего.
— Нет, у тебя что-то звенит в кармане. Телефон? Ответь, — не унимался он.
Достать? Нет, достать телефон последней модели, с встроенной камерой и ответить при Егоре я не могла. После монолога о моей беспросветной бедности новенький «Сименс» выглядел бы в моих руках как-то неорганично. У женщины денег нет на еду, а она покупает мобильные телефоны, и какие!
— Это не телефон, — яро опровергла я его догадку.
— А что?
На этот вопрос я не была готова ответить. «Думай, думай, думай», — приказала я себе.
— «Тамагочи», — выпалила я первое, что мне пришло в голову, и густо покраснела.
— Что? «Тамагочи»? — Егор так удивился, что едва не уронил глаза, стремительно выползшие из орбит.
— Да, «тамагочи». Такая электронная игрушка, которую нужно кормить, поить, водить гулять…
— Я знаю, у моей дочки такой был. Слушай, а на кой… — Егор на полуслове запнулся, — он тебе?
— Соседский мальчик подарил. Я няней иногда подрабатываю. Вот ребенок мне и презентовал.
Понимаю, в глазах Егора я выглядела законченной идиоткой. В моем возрасте играть с «тамагочи» — это не просто диагноз, а очень тяжелый диагноз, без права на выздоровление. Поэтому он и смотрел на меня как на шизофреничку в стадии обострения, немного брезгливо и настороженно.
— Может, ты его покормишь? — предложил он. Кажется, ему надоел писк из моего кармана.
— Зачем? — спросила я и, найдя наконец кнопку, отключила телефон. — Уже поздно, он умер.
— Мои соболезнования.
— Спасибо, Егор.
— Не за что.
Повисла мучительная пауза. Егору разговаривать не хотелось, но мне надо было как-то разговорить его, выйти на заданную тему, чтобы иметь хотя бы общие представления о работающих здесь мужчинах. Женщин в «Гаранте» не так уж и много, и с ними намного проще: они сами друг о дружке доложат. А вот мужчины… «Думай, думай, думай».
Вдруг на меня снизошло озарение, и как будто кто-то вложил в мои уста следующие слова: